Таисса не отвела взгляда. Холодная ирония ответа её не обманула: Принц Пустоты прекрасно знал, что в теле Вернона его ждала долгая, безрадостная, горькая жизнь. Даже не жизнь – существование.

– Ты расскажешь мне… о себе? О своём прошлом?

Вернон-Кай фыркнул.

– В следующие пятьдесят лет? Ну что ты. Ни слова.

Он напрягся, глядя на что-то за спиной Таиссы.

– Как интересно, – произнёс он небрежно. – Кажется, на моей лекции вот-вот появится новый слушатель.

Таисса резко обернулась. И выдохнула, глядя на платформу, приближающуюся к ним спокойно и торжественно.

С одним-единственным наездником.

Глава 8

Майлз Лютер был одет в незнакомый чёрный наряд с золотым шитьём. Чёрный плащ развевался за его плечами, и стоял Майлз очень прямо. Не скажешь, что совсем недавно этот человек был беспомощным пленником криокамеры и жертвой нанораствора.

Таисса напряглась. Кто именно был перед ней сейчас?

Между ними оставалось не более двадцати шагов, когда платформа остановилась.

– Вернон, – отчётливо прозвучал голос Майлза Лютера. – Если тебя ещё можно так называть.

– Отчего же нет? – спокойно произнёс Принц Пустоты. – Имя – это лишь имя. Выбирай любое.

Майлз Лютер смотрел только на Вернона, полностью игнорируя Таиссу. Смотрел оценивающим и высокомерным взглядом серых глаз, в которых было нечто весьма далёкое от настоящей теплоты, но всё же… нечто искреннее. Живое. Забота? Надежда?

Александр никогда бы не посмотрел так на Вернона. Даже на собственного сына он так не смотрел.

– Это Майлз? – спросила Таисса напряжённо. – Это снова Майлз? Или?..

– Хороший вопрос, – насмешливо произнёс Вернон-Кай. – Кстати, не поверишь, но нейросканеров здесь нет. Что делает наш разговор куда более занятным.

Вернон окинул взглядом своего отца, задержавшись на золотых символах.

– Одно говорит в твою пользу: Александр на такую безвкусицу точно не польстился бы. Но оставим веяния моды в сторону. С кем я сейчас говорю?

Майлз Лютер поднял бровь.

– Со мной.

Вернон поморщился.

– До этого блестящего вывода я мог бы додуматься и сам. С кем именно?

Глаза Майлза Лютера сузились. В эту минуту их с Верноном сходство было настолько явным, что Таиссе сделалось не по себе.

– Жаль, что ты не смог защитить себя нанораствором, как я, – произнёс он. – Твоё проклятие обернулось благословением, сын: теперь никто не заставит меня поступать против желаний Майлза Лютера. Любой, кто попробует влезть в моё тело, очень быстро это поймёт. Догадываешься, что случится с захватчиком?

Таисса ахнула. Она поняла.

– Как только Александр осознал, что действует против твоей воли…

– Нанораствор ударил его так, что единственной его связной мыслью осталось стремление убраться из твоей головы, – присвистнул Вернон. – Неплохо придумано.

– Но убраться восвояси он не мог, – жёстко усмехнулся Майлз Лютер. – Всё. Теперь его удел – тихо гнить на периферии моего сознания. Александра больше нет. Я Майлз Лютер и, – знакомая высокомерная усмешка появилась на его губах, – я непобедим.

Таисса быстро покосилась на Вернона. Что сейчас мелькнуло в его глазах? Неужели облегчение?

– Что ж, рад, что Александр не ушёл на вольные хлеба, – проронил Вернон равнодушно. – Не люблю, когда по моей сфере разгуливают бездомные призраки, пугая завываниями всю округу.

– К тому же если Александр вновь окажется на поверхности сферы и сойдёт с ума, здесь случится апокалипсис, – пробормотала Таисса. – Молнии сожгли бы вс…

– Заткнись, Пирс, – неожиданно жёстко перебил её Вернон. – Хватит выбалтывать что ни попадя.

Глаза Майлза Лютера расширились.

– Как интересно, – мягко произнёс он. – Стало быть, если я вдруг умру, у Александра вновь не будет тела. Надо будет запомнить.

Вернон, стоящий рядом с Таиссой, превратился в каменную статую. Таисса всей кожей ощутила его напряжение. Если Майлз Лютер умрёт…

– Я имела в виду… – быстро начала она.

– Что без меня твой безумный родственник отправится прямиком на поверхность сферы, где потеряет остатки рассудка. Ты сказала, молнии сожгли бы всё и вся? – Майлз усмехнулся торжествующей улыбкой. – Значит, начнётся такая гроза, что не выживет никто. Как тебе такая возможность, сын?

Вернон, к которому вернулось прежнее спокойствие, лишь пожал плечами.

– Значит, здесь станет пусто и скучно, а малыш Тьен прибудет прямиком в гостеприимные объятья неработающей системы жизнеобеспечения. И?

– Речь о тебе, – отрезал Майлз Лютер. – Если я умру, тебе придёт конец.

– Этому телу – безусловно, – согласился Принц Пустоты. – Но, знаешь, с этим бесконечным наплывом родственников оно уже начало мне надоедать. Невелика потеря.

Его взгляд вновь нашёл звёздное окно. Просвет между клубов тумана, единственная ячейка сферы, в которой алели туманные остатки его собственной звезды. Видел ли он её раньше человеческими глазами?

– Вернон, – позвала Таисса. – Это твой отец. Вам не нужно угрожать друг другу. Расскажи ему то, что рассказал мне. Объясни.

Воцарилось молчание. Две платформы парили друг напротив друга, и две такие похожие темноволосые фигуры не отрывали друг от друга взглядов серых глаз.

Майлз Лютер шагнул вперёд, к Вернону, не покидая платформы. Крылья плаща, обнимающего его фигуру, распахнулись, и взгляду Таиссы предстали два изогнутых клинка. Странной, почти футуристической формы, но Таисса всё же могла узнать форму вакидзаси. Когда-то Тёмная Элен упоминала, что Майлз владел искусством боя двумя руками.

– Я здесь, и я готов тебя убить, – промолвил Майлз. – Ты забрал тело моего сына для собственного удовольствия, как забавную игрушку, и меня тянет отомстить. В этом теле ты слаб, смертен и одинок, а у меня все козыри.

Вернон-Кай фыркнул.

– Какая наивность.

– Моя наивность в другом, – произнёс Майлз Лютер. – Кем бы ты ни был, ты мой сын, Вернон. Я отказываюсь верить, что тебя больше нет. Да, я буду драться с тобой, если до этого дойдёт. Но ты мой сын. Ты и именно ты, как бы тебя ни звали раньше.

– Кай, – тихо сказала Таисса.

– Я вижу Вернона в тебе, Кай, – голос Майлза Лютера был спокойным, властным и уверенным. – И я увижу тебя в нём. Ты можешь быть моим сыном тоже.

Он шагнул вперёд и вытянул руку. Платформа качнулась в сторону Вернона.

– Интересный трюк, – протянул Вернон-Кай. – Такого мне не предлагали давно. Девицы, стремящиеся меня соблазнить, – это обязательная часть программы, но