– Мохноног? – переспросила Шейла.

– Да, – радостно закивал Тлут, – так зовутся мои сородичи. Проходите, уважаемые гости, располагайтесь.

Шейла назвала своё имя, её примеру последовали Летц и Майкл. Тлут отвёл их на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Шейла умылась на скорую руку и спустилась в зал, где гостеприимный хозяин уже расставлял тарелки на столе.

– Утка, томлённая с яблоками, – перечислял он. – К ней запечённые баклажаны с молодым картофелем – на прошлой неделе завезли.

Шейла сглотнула: очень хотелось есть. После завтрака прошло не так много времени, но, видимо, она перенервничала.

– А как у вас с ценами? – начала она. – А то мы подрастратились.

– Пожалуйста, не беспокойтесь! – перебил её Тлут. – Это великая честь для меня – принимать странников одного из великих путей. Всё за счёт заведения. А ваши деньги я могу обменять на те, что в ходу во всех мирах Темногорья.

Шейла не понимала, что с ней: раньше она не была настоль щепетильна. Набить живот и сбежать, не расплатившись, – пара пустяков для неё. Почему же сейчас одна мысль об этом вызывает неловкость?

Она села за стол, при этом Тлут отодвинул стул и помог ей, через пять минут вернулись Летц с Майклом. Тлут подал пышный белый хлеб, порезанный ломтями, клюквенную подливку к мясу и салат из свежих овощей. Шейла ела с такой жадностью, будто неделю провела на голодном пайке. До чего же вкусно! Она привыкла к простой пище, с помощью которой можно лишь насытиться.

– Не хотите отдохнуть после дороги? – спросил Тлут.

– Мы не устали, – улыбнулся Летц. Но вид у него был такой, точно он собирался заплакать. – У вас очень уютно.

Хозяин постоялого двора расплылся в ответной улыбке:

– Рад, что понравилось! Но отдых вам не помешает, а через пару часов я вас разбужу и помогу собраться в дорогу.

На Шейлу вдруг накатила сильная усталость, и она решила, что немного полежать не будет лишним.

– А это безопасно? – встревожился Летц.

– Да, – заверил Тлут. – В гильдии дорожников чтут традиции.

– Ас экологией как? То есть с природой? Уродов среди животных нет? – Шейле всё казалось, что Тлут – мутант. Ну не может же такое существо возникнуть само по себе.

– О-о, – оживился тот, – у нас тут просто чудесно. Каждый травник приезжает куча народа. Чтобы провести время в лесу. Строят шалаши, жгут костры и поют песни.

Шейла нахмурилась: наверное, мохноноги – какой-то подвид людей. Другого объяснения нет. Ладно, она отдохнёт немного, а уж потом будет во всём разбираться.

Глава 14

Безнадёга

После того как Шаарон прекратил выходить на связь, прошёл год. Летц постепенно привык быть один, точнее, старался не думать лишний раз об этом – научился задвигать зачатки мыслей на задний план. Потому что, если начинать размышлять, становилось так тошно, что жить не хотелось.

Когда мысли о смерти совсем одолевали, Летц включал какую-нибудь незамысловатую песню с запоминающимся мотивом и начинал подпевать вслух, ещё и ещё.

И чем сильнее одолевали мысли, тем громче орал песню Летц. Это помогало. Пусть ненадолго, но помогало. А ещё у него был запас таблеток, которые снимали лишнюю тревожность.

Летц был благодарен отцу за то, что тот не расслабился после подписания мирного договора, иначе Летц бы не выжил. Запасов еды было на несколько лет: мешки с крупами, консервы и прочие необходимые продукты. Электричество работало от солнечных батарей и дизельного генератора. Батареи накрылись после ядерного удара – их засыпало сажей, зато генератор пока тянул. Отец вкопал во дворе несколько огромных канистр в ямы, залитые бетоном. Летц экономил электричество: постоянно работал лишь холодильник, остальные приборы только по строгой необходимости.

Но наступило время, когда Летцу пришлось выбраться наружу. Сама мысль об этом навевала ужас, Летца начинало тошнить. Снились кошмары, в которых его подстерегали зомби. Завязывался сон одинаково: Летц видел на улице идущую мать, но она не замечала его. Он звал, кричал изо всех сил, но мать удалялась. Летц бежал за ней что есть мочи, но ноги плохо слушались его, точно Летц попал в вязкий пластилин. И в тот момент, когда Летц догонял мать, она разворачивалась, и он видел, что это труп – позеленевший, с местами разложившейся плотью. Летц начинал кричать, а мать пыталась его схватить.

Дальше погоня, запутанные повороты улиц, которые всё сужались и сужались, пока по ним становилось невозможно бежать. И тупик в виде подъезда, выход из которого вёл на крышу, а дальше в свободное падение. Летц после каждого кошмара в подробностях помнил погнутые прутья перил, отколотую штукатурку стен и похабные надписи. Но больше всего его пугало, что мать, по которой он так отчаянно скучал – по отцу и Мике гораздо меньше, – мать оказывалась врагом, от которого нужно спасаться. Это было самое обидное в повторяющихся снах.

Летц долго набирался мужества перед выходом, но каждый раз откладывал это на потом. А однажды решился, всё равно как с вышки в воду сиганул.

Подготовил жидкость для дезактивации, проверил работу всех наружных систем. Защитный костюм делал его инопланетянином. Отец купил комбинезон на вырост, тот регулировался застежками, подгоняющими его под нужный размер. Летц с трудом напялил костюм на себя, отрегулировал, нацепил краги и взял ведро с мыльной водой, скребок и швабру. В грязной зоне оставил несколько предметов, которые могли пригодиться.

Увиденное снаружи потрясло его. Да, он наблюдал за миром через спутник и визоры, которые выдвигались из купола дома, но это всё было не то. Они были для Летца абстрактной картинкой. А чёрная пустыня, которая раскинулась, куда ни кинь взгляд, пугала. Она отметала саму идею, что здесь мог кто-то выжить. Летц посмотрел на дома по соседству: как и его собственный, они были засыпаны сажей. Теперь сажа осела и на его комбинезоне.

Летц сжал зубы и принялся отчищать солнечные батареи, установленные на куполе. Сперва смахнул сажу шваброй – пришлось потрудиться, потому что сажа спрессовалась за эти годы, – а потом протёр их мыльным раствором. За первую вылазку Летц отмыл лишь половину солнечной батареи, возвращаясь несколько раз в грязную зону за водой. А в конце на чёрной стене купола он с помощью мокрой тряпки написал: «Здесь живет Летц, звоните».

Но