поддерживать постоянную температуру воздуха. Снаружи, на её затенённой стороне царили температуры, близкие к абсолютному нулю. На другой стороне обшивка раскалялась прямым солнечным излучением. Кроме этого, приборы на борту станции разогревались, как микроволновки. Управляемые компьютером системы жизнеобеспечения следили за тем, чтобы в ходе циркуляции воздуха необходимое количество тепла направлялось в холодные участки станции, а избыточная тепловая энергия отводилась наружу. Если система выйдет из строя, станция изнутри превратится в духовку.

Сначала — проблемы с компьютером, теперь — это. Кантони вспомнились бабушкины сказки о привидениях в старых домах, виденных иногда людьми. Он до сих пор помнил ужас, который мальчиком испытывал, слушая её жутковатый низкий голос. По коже пробежали мурашки. А что, если, и правда, на станции завёлся злой дух…

Он помотал головой. Он же учёный, чёрт подери! Злыми духами, с которыми в двадцать первом веке приходилось иметь дело, были люди. Они становились причиной всех проблем и неотъемлемой частью их решения.

Итальянец перетащил себя руками в модуль «Звезда» и услышал, как за закрытой перегородкой Орлов по телефону разговаривал с российским центром управления. Несмотря на освоенный им интенсивный курс русского языка, он понял лишь несколько фраз: «Регуляция температуры… уже проверил… не верю в случай… он спит…»

Кантони нажал кнопку — и перегородка с шумом открылась. Орлов посмотрел на него странным взглядом, разгадать который было невозможно.

— Да, хорошо, сделаю, — сказал он по-русски и закончил разговор.

— Юрий, надо поговорить, — попросил Кантони.

К его изумлению, Орлов кивнул. Он выглядел раздражённым, но не агрессивным.

— Что происходит с регуляцией температуры?

Здесь слишком жарко.

— Это же прекрасная температура, — возразил Орлов. — Просто представь, что лежишь на пляже под солнышком.

— Блок управления поломался, да? Надо его заменить.

— Блок управления в порядке, я уже протестировал. Ошибка в программе. Но я её не вижу.

Впервые с момента, когда Кантони познакомился с Орловым, он заметил в его взгляде нечто вроде неуверенности. Это его напугало больше, чем проблема с компьютером. Если уж этот неотёсанный мачо был растерян, то значит, положение действительно серьёзное.

— Теперь-то ты не считаешь, что я вывел компьютер из строя?

Орлов оскалился в наводящую ужас улыбку.

— Я считаю, что ты, как это говорится, трусишка, товарищ. Но ты — не компьютерный гений. И в этот раз ошибка произошла, когда ты спал.

Кантони помолчал немного, но так и не дождался извинений от Орлова за его поведение в последние дни. Несмотря на это, ему невероятно полегчало.

— Ладно, — сказал он. — Что говорит центр управления полётами?

— Они пришлют нам новый блок управления.

— И только? Они пришлют нам новый блок управления?

Орлов пожал плечами.

— А что они должны сделать? Они не могут отследить ошибку в своей системе. Говорят, что программа в порядке. Ни ты, ни я — не программисты. Мы не сумеем починить систему.

— Тогда мы должны немедленно покинуть станцию, — произнёс Кантони.

Орлов посмотрел на него так, будто тот предложил станцию взорвать. Он сощурил глаза.

— Покинуть? Я не ослышался?

Кто-то должен был сказать неизбежное:

— Ничего не поделаешь, — сказал Кантони. — Компьютер нестабилен, его ошибка в любой момент может стоить нам жизни, ты же понимаешь. Мы должны вернуться на Землю на «Союзе». Пару недель станция может побыть без экипажа, а потом прилетит следующая команда с новым ЦП.

— Господь вселенский, чем я это заслужил!? — закричал Орлов по-русски. — Почему именно я должен был полететь с этим слабаком? За что?

Затем он заорал так громко, что Кантони показалось, будто его немного отбросило назад звуковой волной:

— Это бунт! Пока я здесь командир, об этом речи быть не может! Эта станция не будет сдана, и точка! Ты, слабоумный, ты хоть представляешь себе, сколько это всё стоило? Ты знаешь, сколько людей там, внизу, вынуждены голодать, потому что деньги пустили не на еду для них, а на эту груду космического мусора? Ты хоть представляешь себе, размазня, какая это честь — быть здесь? И ты хочешь сдать станцию! Просто потому, что тебе слишком жарко! — Орлов изрыгнул долгий поток русских ругательств.

Когда энергия его взрыва рассеялась, он стал говорить чуть тише, но в его взгляде всё ещё горел гнев.

— А как ты думаешь, нам сладко приходилось на борту «Мира»? Если бы там забарахлило отопление, мы бы с пафосом об этом рассказывали? Что произошло бы, если бы мы при первой трудности смылись на Землю? Ты думаешь, как мы смогли продержать «Мир» на орбите пятнадцать лет — вдвое больше запланированного срока? Тут тебе — не элитный отдых, а труд первопроходца!

— Ладно-ладно, — сказал Кантони.

Он вдруг показался трусом и не мог не испытать уважение перед верностью Орлова МКС.

— Я всего лишь подумал…

— Считай свои грибы, а думать буду я, — буркнул Орлов.

Кантони посмотрел на него, развернулся и полетел через «Зарю» в соединительный узел «Юнити», которому была отведена роль узлового пункта в планируемой достройке станции.

Здесь одновременно было место крепления целой ферменной структуры, на которой фиксировались огромные солнечные паруса и канадская роботизированная рука, и местом расположения шлюза, через который осуществлялся выход в открытый космос.

Он долетел до модуля «Дестини» и принялся спасать то, что осталось от его растений. Может быть, благодаря этому занятию, он немного успокоится и сможет позавтракать в жилом модуле. Индикатор на террариуме показывал температуру в пятьдесят пять градусов Цельсия и влажность в восемнадцать процентов. Как погода в Сахаре в разгар лета. Не удивительно, что растения засохли. Кантони увеличил полив и выключил обогрев террариумов. Затем принялся документировать состояние каждого растения, делая пометки в листах папки-планшета.

Вспышка, которую он заметил боковым зрением, заставила его прерваться. Он посмотрел по сторонам узкой лаборатории, но не заметил ничего необычного. Возможно, это была неоновая лампа из тех, что закреплены на двух углах длинного четырёхугольного помещения, чтобы создать космонавтам ощущение того, что на Земле называли «верхом».

Он собрался повернуться к растениям, но снова заметил вспышку. Монитор на стене, чуть дальше по направлению к шлюзу, активировался сам собой.

Кантони слегка оттолкнулся и подлетел к монитору. Это был экран, который вместе с двумя другими экранами использовался для слежения за семнадцатиметровой роботизированной рукой. Под монитором находился ноутбук и два рычага, с помощью которых управлялась рука. Сложный механизм предназначался для монтирования новых модулей наполовину готовой станции. Руку давно не использовали, с тех пор как работы по дальнейшему строительству станции были приостановлены из-за возникших у американцев проблем с космическим шаттлом.

На экране была видна медленно плывущая мимо Земля. Он узнал очертания атлантического побережья Франции. Вдруг