– Если она решит, что нужно вам помочь, дядя Соломон, конечно, даст вам то, что вы хотите, – заверила авиатора Милдред. – Она ведь выделила столько денег для его опытов. – Тут девушка задумалась, а потом подняла голову и улыбнулась. – Мы непременно должны сегодня же навестить госпожу Джарсел и мисс Армоир.

– Кто эта мисс Армоир?

– Спутница госпожи Джарсел, наверное, родственница и, без сомнения, близкая подруга. Она милая старушка и наверняка проявит симпатию к вашей романтической истории.

– Было бы отлично, так как она, без сомнения, может влиять на госпожу Джарсел.

– Она влияет на нее, так как порой ругает госпожу Джарсел, – вставил Фредди. – Думаю, ты уговоришь ее, Дэн. Вообще, это хорошая мысль, повлиять на старого Винсента через дам-отшельниц.

– Дам-отшельниц, – удивленно проговорил Дэн. – Странная репутация. Обычно отшельники – мужчины.

– Госпожа Джарсел и госпожа Армоир – исключения, – рассмеявшись, сказал Лоуренс. – Они и в самом деле имеют эксцентричную репутацию, как та пара, жившая в Лланголлене[9]. Помнишь их?

– Я слышал о них, – пробормотал Дэн задумчиво. – Две старые дамы из Лланголлена, которые сбежали, будучи любовницами, и поселились вдали от цивилизованного мира в Уэллсе. Было бы забавно познакомиться с этой странной парой. Когда мы поедем к ним?

– Сегодня днем, – повторила Милдред, едва заметно кивнув. – Думаю, это может принести какой-то результат, господин Холлидей. Возвращайтесь вместе с Фредди в «Павлин», пообедайте, а потом пришлите за мной, скажем, часа в три. Меня эти дамы-отшельницы обожают, и я смогла бы привести кого-нибудь к ним в гости на послеобеденный чай, особенно если это приятные молодые люди. Госпожа Джарсел и мисс Армоир любят молодых людей.

– Удивительные старые дамы, – весело проговорил Дэн. – Надеюсь, они понравятся мне. По крайней мере, я буду делать все возможное, чтобы их очаровать. Хорошо?

– А теперь вы должны идти, господин Холлидей, потому что у меня еще масса дел, которые необходимо сделать до назначенного срока.

– Твой дядя Винсент слишком сильно загружает тебя работой, Милдред, – пробормотал Лоуренс, взяв свою шляпу. – Неужели ты не можешь выделить немного времени для себя?

– Я пошлю за вами в два часа или сама приду, – дружелюбно ответила Милдред, и молодые люди ушли вполне довольными, так как шанс достижения Дэном своей цели теперь был довольно велик.

– Восхитительная девушка, – объявил Дэн, когда они оба сели за обеденный стол, – если бы Лилиан не существовало, я, наверное, попытался бы жениться на ней.

– Рад, что у тебя есть Лилиан, поскольку я сам собираюсь жениться на Милдред. И никакого «приударить», похотливый ты мой павиан.

– Даже не собирался, – с легкостью пообещал Холлидей. – Не люблю брюнеток. Однако спорить нет никакого смысла. Давай лучше перекусим и выпьем, хотя, должен сказать, я весьма заинтригован госпожой Джарсел и ее близкой подругой. Так или иначе, мне нужно договориться относительно аэроплана.

– Мы здесь именно для этого, – проговорил Лоуренс, постаравшись сделать акцент на последнее слово. Но поскольку Дэн был голоден, он дал ему сосредоточиться на еде…

Особняк Гранж, к которому двое молодых мужчин и девушка приехали днем, оказался большим бесформенным сооружением из желтоватого камня. Этот оригинальный цвет был отчасти смыт дождем, а массивные стены обожжены солнцем. Сейчас они казались грязными, черными и грубыми и все обросли лишайником, в то время как широкие и плоские камни крыши покрылись влажным зеленым мхом. Особняк был двухэтажным, невысоким, но стоял на крутом краю холма, резко обрывавшегося в долину. Из дома открывался шикарный вид, но его загораживали многочисленные и гораздо более высокие здания, построенные вокруг особняка Гранж. Согласно легенде, эти дома были построены во времена Якова специально, чтобы закрыть вид на особняк Гранж. Однако нынешние обитатели усадьбы ничего не сделали, чтобы изменить положение вещей – так как, согласно объяснениям Милдред, госпожа Джарсел и мисс Армоир редко выходили в свет.

– Все дело в том, что госпожа Армоир отчасти парализована и большую часть времени проводит в инвалидном кресле. Она читает, вяжет, болтает или раскладывает пасьянсы, – объяснила Милдред, когда троица вошла в маленький дворик и оказалась перед приземистой дверью, достаточно массивной, чтобы перекрывать вход в старинный мавзолей.

Их встретила пожилая служанка в нелепом платье из блестящей алой материи. Она провела их в темный зал, сама атмосфера которого отчасти напоминала турецкие бани – очевидно, дом обогревался паровыми трубами. В зале, куда их провели, стояло несколько резных сундуков из черного дерева и три или четыре неудобных стула с высокими спинками. Стены и пол были голыми, и общий облик всего помещения казался совершенно безрадостным. Однако, когда гостей провели по узкому коридору, они оказались в большой, роскошно декорированной комнате с низким потолком. Служанка в блестящих одеждах смотрелась здесь более органично, чем в предыдущем зале или коридоре. И в служанке, и в гостиной, где сразу бросалась в глаза любовь госпожи Джарсел ко всему цветному, теплому и светлому, скрывался намек на тропическое великолепие. Три больших окна в комнате выходили в сад. Они располагались прямо напротив двери, через которую молодые люди и их провожатая вошли. Однако света, льющегося из окон, было явно недостаточно, возможно, из-за зимнего сумрака, и гостиную освещало шесть больших ламп. Три из них стоял и на высоких латунных стойках в одном конце комнаты, а три – в другом. Свет лился через плафоны из непрозрачного стекла, заполняя помещение мягким сиянием. Столь удивительная сцена выглядела странной, и неожиданно было обнаружить что-то такое в этой бесплодной дикости.

Дэн сразу отметил преобладание алого цвета. Стены были покрыты яркой тонированной бумагой, пол с ковром имели фиолетовый блестящий оттенок, а потолок покрывали кроваво-красные арабески на белом фоне. Мебель из черного дуба была обита атласом такого же огненного оттенка, в то время как портьеры казались чрезмерно черными, словно с похорон. В камине, в алькове с отделкой из алой плитки, горел огонь. Кочерга, щипцы, лопата и клещи были из меди. Кроме того, в комнате было множество медных подсвечников, треножник того же сплава поддерживал курильницу, где неспешно тлел ладан. Медные подсвечники с античным узором стояли по обе стороны от камина. Таким образом выходило, что цветовая гамма помещения была красно-черно-желтой. Гостей окружали варварские тона, весьма теплый воздух и слабый запах ладана. Дэн пришел в замешательство, поскольку чувствовал себя словно в логове мага, злого и опасного. Но это было всего лишь впечатление, возникающее, стоит неожиданно войти из прохладного подземелья в комнату с тропическим воздухом.

Однако ни госпожа Джарсел, ни госпожа Армоир в своих костюмах не выразили пристрастия к ярким цветам. Их белоснежные одежды выглядели довольно неуместно, учитывая как обстановку комнаты, так и время года. Сама же госпожа Джарсел оказалась высокой дородной дамой с напористым характером, грубоватым лицом, темными зоркими глазами и гладкой оливковой кожей. Возможно, у нее были черные как смоль волосы, до того как время перекрасило их в белый цвет. «Наверно, ей за пятьдесят», – решил Дэн. Госпожа Джарсел обладала большой живостью и стиснула руку гостя крепко, по-мужски, в соответствии со своим властным видом. Ее белые одежды были совершенно простыми, даже без ленты. Она не носила никаких украшений, но весь ее облик говорил о самоуважении и достоинстве. В самом деле, когда она приветствовала молодых людей, от нее словно исходили материнские флюиды. И если в обстановке комнаты чувствовалось что-то варварское, то в хозяйке определенно было что-то материнское. Госпожа Джарсел, как мысленно признал Дэн, была настоящей загадкой, и он никак не мог разгадать ее.