бы Брианна не справилась с инфекцией. Когда он был моложе, он надеялся, что она придет в себя, но с возрастом стал понимать, что чуда не произойдет и что Брианна не хотела бы много лет находиться в странном состоянии между жизнью и смертью. Такого не заслуживал никто.

Мика почувствовал, как ладонь Эллы легла ему на плечо. Затем она взяла его за руку и повела на веранду. Там он сел на ближайший диван, опустил голову и уставился в пол.

Он услышал, как Элла открыла дверцу холодильника и что-то оттуда достала. Раздался щелчок открывающейся пробки, затем еще один. После этого Элла подошла и протянула ему бутылку пива. Взяв ее, он выпил залпом полбутылки, затем прижал ледяное стекло ко лбу.

Элла молча сидела рядом с ним, предлагая свою поддержку и не требуя объяснений, но он чувствовал, что пришло время рассказать ей о самом ужасном периоде своей жизни.

— Это была моя мачеха, Лиана, — произнес он, выпрямив спину.

— Я так и поняла, — спокойно ответила Элла. — Она невероятно красива.

— И запросы у нее невероятно большие. Мы с ней не общаемся, — признался он. — Это был наш самый долгий разговор за много лет.

Вместо того чтобы задать ему очевидный вопрос, она сделала глоток пива из своей бутылки. Он мог бы сейчас ее поцеловать и отвести в спальню, но желание облегчить душу было сильнее либидо. Такое было с ним впервые.

Тогда Мика рассказал ей о том, что творилось в его доме и его душе после того, как умерла его мать.

— Я был ужасным ребенком, — подытожил он.

— Нет. Ты просто горевал о своей маме, а тебе не дали времени на ее оплакивание. Твой отец привел в дом мачеху, наплевав на твои чувства, и тебе пришлось самому справляться со своей утратой.

— Похоже, я с ней так и не справился. С годами я становился все более неуправляемым.

Мика остановился, не зная, готов ли рассказать ей о событии, которое навсегда изменило его жизнь. Если он это сделает, назад дороги уже не будет.

Он не знал, как Элла отреагирует на его рассказ. Он не хотел ни банальных сожалений, ни психоанализа. Ему просто было нужно, чтобы она его поддержала.

— Кто такая Брианна, Мика? И почему она подключена к аппаратам? — внезапно спросила Элла.

— Она была моим давним другом. Наши родители дружили, и мы вместе росли. Она меня любила.

— Как брата или как мужчину?

— Сначала как брата, но, когда мы учились в старших классах, было очевидно, что она в меня влюбилась. Я был избалованным негодяем и не любил ее, как она того заслуживала, но позволял ей все время за мной таскаться. Я менял девчонок как перчатки. Позже я узнал, что Брианна плакала по ночам из-за меня. Она была единственным человеком, с которым я мог поговорить обо всем. Она знала о моих сложных отношениях с отцом и мачехой. О том, что я чувствовал себя ненужным и потерянным. Яго был умником и спортсменом. Он предпочитал сотрудничать с системой, а не сопротивляться ей. Сади была милым ангелочком, всеобщей любимицей. Я был несносным ребенком, который только и делал, что создавал проблемы всем вокруг. Я был никому не нужен.

Элла издала горловой звук, выражающий несогласие. Глядя на ряд старых дубов на краю сада, Мика рассказал ей о том, как отец сломал ему нос в пылу ссоры и как он выскочил из дома и направился в бар, чтобы напиться и забыться. О том, как позвонил Брианне и сообщил ей о своих намерениях.

— Она знала о том злачном месте. Я рассказывал ей о нем раньше. Бар находился в неблагополучном районе, и в нем собирались отбросы общества. В общем, это было самое подходящее для меня место.

Элла положила ладонь ему на бедро:

— Мика…

— Брианна умоляла меня не ездить туда. Она боялась, что меня там изобьют. Она уговаривала меня приехать к ней домой. Я положил трубку, но она продолжала мне звонить и присылать голосовые и текстовые сообщения. Я их не слушал и не читал. Мне хотелось побыть одному, и я выключил телефон.

— Она поехала за тобой?

— Да. Она была неопытным водителем и не любила ездить за рулем в темноте. Она врезалась в ехавший навстречу автомобиль и получила серьезную черепно-мозговую травму. С тех пор Брианна уже двадцать лет пребывает в вегетативном состоянии.

Элла прижалась лбом к его плечу:

— Это ужасно.

Затем он рассказал ей о том, что отец и мачеха обвинили в той аварии его и что они не разговаривали с ним два года. Что родители Брианны подали на него в суд, но в конце концов дело было прекращено. Что, если бы не та авария, Брианна, скорее всего, была бы сейчас счастливой женой и матерью.

— Ты винишь себя, — сказала Элла, посмотрев на его лицо.

— Мои действия привели к тому, что она уже двадцать лет находится в коме, и ее жизненные функции поддерживаются только с помощью аппаратов.

Элла нахмурилась:

— Нет, твои действия привели к тому, что твой отец тебя ударил. По-моему, это было непростительно. Я считаю, что ни один родитель ни при каких обстоятельствах не должен бить своего ребенка. — Видя, что он собрался возразить, Элла покачала головой: — Даже не пытайся мне сказать, что ты это заслужил, Мика. Что бы ты ни сделал, поступок твоего отца не имеет оправдания.

Яго, а затем и психотерапевт говорили ему то же самое, но он согласился с этими словами только сейчас, когда услышал их от Эллы. Да, он вел себя отвратительно, но отцу не следовало поднимать на него руку.

— Что касается Брианны, сесть ночью за руль, будучи неопытным водителем, было ее решением. Она повела себя безрассудно.

— Но…

Элла покачала головой:

— Я еще не закончила. Твоему отцу и мачехе следовало тебя поддержать, а не игнорировать. Они могли бы осуждать твои поступки, но продолжать тебя любить.

Она была права. Тео и Лиана внушали ему, что он никчемный, заставляли его чувствовать себя так, словно он не заслуживал любви и поддержки. Это заставляло его вести себя еще хуже.

Впервые за долгое время Мика смог оглянуться на прошлое и увидеть мальчика, которым он был. Одинокого, потерянного, нуждающегося в родительской любви. Отец не знал, как общаться с сыном-бунтарем, и вместо того, чтобы спокойно с ним разговаривать, кричал на него и пытался навязать ему свою волю.

— Полагаю, ты решил, что, раз из-за тебя Брианна села ночью в машину и попала