мальчик-модель Вася, сумрачный молодой борец Ибрагим, богатый наследник всего на свете Игорь – такая вот публика. Не те люди, с которыми можно и нужно откровенничать, готовые на все ради хайпа. Фигово, должно быть, когда ты даже с лучшим другом чем-то поделиться не решаешься…

Была у него и девушка – сияла рядом на всех ковровых дорожках. Тася Бурова, красивая, почти как Эльвира, но чуть хуже. Хотя ее это вряд ли беспокоит – при таких-то родителях! Уж не знаю, как наедине, а перед камерами Тася его обнимала очень искренне. Я никогда не спрашивала Сергея о ней. Мне вроде как должно быть не интересно, этой версии я и придерживалась. Нет, правда, мое какое дело? Как бы дружески мы ни общались, я все равно помнила, кто я, а кто – он.

И вообще, у меня миссия: разобраться с тем миром! Но вот ведь какая штука… С тех пор, как мы начали более-менее тесно общаться с Сергеем, тот мир меня больше не утягивал. Почему? У меня находилось только одно объяснение, и оно мне катастрофически не нравилось.

Не было на самом деле никакого тайного мира. Я приложилась головой – и начались конкретные проблемы, известные медицине уже не один век. Не знаю точно, что там у меня было, но что-то очень неприятное. У меня начались галлюцинации, а поскольку раньше я ни с чем подобным не сталкивалась, я решила, что это не они, что все слишком реалистично для галлюцинаций. А потом вычитала в интернете, что псих никогда не признает, что он – псих.

Как в этих галлюцинациях оказался Сергей Речин – фиг его знает. Где-то мое подсознание его выловило, а потом подкинуло мне, как и Ризу, как и Далию. Нет смысла об этом задумываться, если все прекратилось и я каким-то чудом выздоровела!

Были, правда, и вполне объективные странности. Например, исчезнувшие синяки или нападение бродячих псин (про обратный ход часов говорить не буду – это видела только я). Но все можно так или иначе объяснить. Скорость исцеления травм у всех разная, вот и у меня синяки быстренько рассосались. А собаки – это просто собаки. У них там своя атмосфера.

Не очень-то приятно признавать, что ты – сумасшедшая, пусть даже частично. Это только на словах сейчас в моде камин-ауты. Заяви о своей проблеме – и тебе помогут, эгей! На самом деле, никто помогать не будет, все только запомнят, что однажды ты была слабой. Вон, психологиня оставила меня в покое только после того, как я начала врать ей, что все в порядке!

Тем более зачем дергаться, если все проходит? Как только в моей жизни наконец появился человек, способный меня поддержать, видения отступили. Разве это не доказательство того, что все происходило только в моей голове?

Я напоминала себе об этом достаточно часто, чтобы убедить. Жизнь возвращалась в норму, я снова сидела и скучала на уроке. Знала, что меня не вызовут – конец четверти, гонять будут только тех, у кого по оценкам непонятки. А я сливаю, со мной все ясно. Поэтому пока другие еще на что-то надеялись, я украдкой листала фото в инстаграме – все, где был отмечен Тот Самый (мне до сих пор забавно было думать так о Сергее).

Но фото на мобильном не способны так увлечь меня, чтобы я позабыла обо всем мире. А может, мои галлюцинации о том мире сделали меня более внимательной… Так или иначе, от меня не укрылось движение на границе бокового зрения – там, где его быть не должно. Заинтригованная этим, я перевела взгляд в ту сторону и почувствовала, как горло сжимается от отвращения, почти до тошноты.

В гимназии есть разные классы, от предмета зависит. Иногда нам приходится сидеть за партами по двое, иногда даже по трое или четверо – если групповая работа. Но в основном используются одиночные парты, небольшие и легкие. Они выставлены в классе шестью рядами, между ними – узкий проход, по которому большинство учителей предпочитают не ходить, потому что рискуют застрять.

Так вот, непонятная хрень творилась под соседней партой, через проход от моей. Место занимала Таня Волкова, мы с ней никогда особо не общались. Она не жалела меня и в травле удовольствия не находила, у нас не было причин хоть как-то взаимодействовать. Но меня сейчас занимала не Таня, скучающе опиравшаяся на парту. Нет, в ужас меня повергло то, что творилось на другой стороне.

По нижней части столешницы медленно полз гигантский слизняк. По сравнению с ним даже самая большая улитка ахатина показалась бы жалкой крошечкой! Эта тварь была такой большой, что, пожалуй, взять ее можно было бы только двумя руками. Если бы кто-то вообще решился взять ЭТО! Потому что слизняк всем своим видом давал понять, что его лучше не трогать: он был ярко-красным, с черными пятнами, а в природе это обычно знак яда.

Ничего подобного я в жизни не видела. Дело было не только в размере и цвете, со спины слизняка во все стороны тянулись тонкие гибкие усики, ощупывавшие пространство, а в нижней части его туловища, когда он двигался, проглядывало нечто подозрительно похожее на челюсть. Я знаю, что насекомых с челюстью не бывает. Но и такого уродства быть не должно, а вот оно есть!

Хотя… есть ли? Или это моя галлюцинация? Да не важно! Мне было тошно смотреть на это существо даже издалека, а оно постепенно, оставляя за собой жирный блестящий след слизи, подбиралось к ногам Тани. Таня по привычке явилась в короткой юбке, так что до прикосновения к обнаженной коже оставались считаные секунды.

Я должна была предупредить ее, даже если это грозило мне позором, даже если это моя галлюцинация. Пускай меня хоть в психушку запрут, но я молчать не буду!

– Таня, – тихо позвала я. Устраивать панику сейчас было опасно, а привлечение учителя отняло бы слишком много времени. Я не знала, как слизняк отреагирует на резкое движение, так что действовать нужно было очень осторожно. – Тань!

Таня все с тем же скучающе сонным видом повернулась ко мне.

– Чего тебе?

– Ты можешь очень медленно встать из-за парты и отойти в сторону?

– Лирина, ты крэзанулась?

– Пожалуйста! Я потом все объясню!

– Отстань!

– Лирина! – строго окрикнула меня учительница. – Что у тебя там происходит?

Господи, хоть бы мне этот слизень мерещился…

– Просто там у Тани под партой…

Договорить я не успела, и вовсе не из-за идиотских шуточек, которые тут же зазвучали. Даже они долго не продлились! Их все перекрыл отчаянный, шокированный вопль Тани.

Произошло именно то, чего я боялась больше всего.

1. Слизень не был моей галлюцинацией.

2. Он оказался хищным.

Он сам отлепился от поверхности парты и упал на Танино колено. Вот тогда она и закричала. От страха и