Но комбат не спал, ответил тут же:

— Слушаю!

— Мои люди вернулись.

— С чем я тебя и поздравляю. Давай конкретней!

— А нечего конкретизировать, товарищ полковник. Деревня оказалась пустой, хотя бойцы и нашли место залегания боевиков, стоянку пикапа. По докладам ребят, в заброшенной деревне можно скрытно сосредоточить довольно крупный отряд, даже с техникой.

— Это еще далеко не означает, что так и произойдет. Ладно, хорошо хоть, что обошлось без инцидентов. И вот что, старший лейтенант. Перед тобой стоит конкретная задача. Да, не исключено, что в зоне ответственности твоего блокпоста могут объявиться боевики. Я вполне допускаю, что потребуется разведка. Но это не твоя работа. Надо будет это сделать, сообщи мне. На базе дислоцируется специальное подразделение. Оно и разведку профессионально проведет, если недостаточно будет беспилотника, и с «духами» разберется.

— Я понял вас, товарищ полковник, — ответил Самолов.

— Ну а понял, и хорошо. За резкость не обижайся. Ты у меня не один, а работы сейчас выше крыши. Той самой, которую именно мы должны делать. А ты подбрасываешь мне совсем ненужные вводные.

— О разведке группы племени муали докладывать?

— Обязательно. Мне очень интересно знать, что сейчас происходит в Шагасе.

— Беспилотники не дают информацию?

— Не лови на слове. Просканировать поселок, это не деревню заброшенную осмотреть. Все, отдыхай. До связи!

— До связи!

Старший лейтенант передал трубку связисту и распорядился:

— Станцию в режим приема, потом спать!

— Спать, это хорошо. Комбат сбросил обороты?

— У него действительно много работы. Не хочешь, а сорвешься. Вообще-то он во всем прав.

Сержант улыбнулся и заявил:

— Конечно. Командир всегда прав. Это один из двух пунктов любого устава всех видов вооруженных сил. Нормально придумано, а главное — верно. Пункт первый: командир всегда прав. Пункт второй: если командир не прав, смотри пункт первый.

— Спать, Коля!

Командир взвода и связист улеглись в кровати и тут же уснули.

Следующий день прошел спокойно. Разведчики боевиков, видимо, сделали свое дело и ушли из окрестностей блокпоста. На это как раз и указывали следы пикапа. Впрочем, он мог и вернуться.

Мужчины племени муали опять привезли на блокпост мясо. Оно разнообразило рацион российского взвода и сирийского отделения.

Отношения с комбатом у взводного вернулись в прежние, служебные отношения. Утром Самолов доложил ему об отсутствии происшествий.

На шоссе ничего необычного не происходило. По нему перемещались грузовые и легковые автомобили, автобусы. Иногда проходила военная техника сирийской правительственной армии. Об этом взвод каждый раз оповещался отдельно. На это время бойцы занимали позиции.

Иногда в небе появлялся беспилотник. Дважды на большой высоте проходили штурмовики «Су-25». Они шли к Дейр-эз-Зору.

После обеда Самолов пошел в Эль-Саур. На всякий случай он взял с собой одного бойца.

Старший лейтенант зашел к вождю.

Абу Муржан носил высокое звание, принимал важные решения, имел большой дом, ухоженную усадьбу, но работал по хозяйству сам, точно так же, как и все его соплеменники. Наемной рабочей силы он не держал.

Вот и сейчас вождь сидел на топчане в тени старой акации и занимался резьбой по дереву. Он любил это дело. Оно у него отлично получалось. Внутри дома все стены были увешаны его поделками. В основном это были какие-то традиционные узоры. Абу Муржан специально привозил из Хомса кленовые доски. Туда они доставлялись откуда-то из Европы.

Калитка в невысоком дувале была открыта, но Самолов не пошел напрямую во двор, окликнул вождя с улицы:

— Господин Муржан!..

Вождь снял специальные рабочие очки и заявил:

— Господин офицер! Признаюсь, не ожидал. Случилось что?

— Если бы случилось, вождь, то ты сначала услышал бы выстрелы.

— Ну да, а что ты стоишь там? Проходи. Для таких гостей двери моего дома всегда открыты.

Самолов шагнул во двор, прошел до топчана, присел рядом с вождем.

Тот убрал доску, набор стамесок, снял фартук, сбросил мелкую стружку и спросил:

— Чаю?..

— Можно.

— Карам! — крикнул Муржан в тыловую дверь дома.

Во двор вышла супруга вождя. Свое лицо она прикрыла заранее.

— Что, Абу?

— Карам, у нас дорогой гость. Принеси нам чаю.

— Салам алейкум, господин офицер! — поприветствовала женщина Самолова.

Это не принято на Востоке. Но у любого правила есть исключения.

— Салам!

Женщина принесла поднос с чайником, пиалами, конфетницей, пепельницей.

Вождь достал пачку сигарет, зажигалку, бросил рядом с подносом и предложил гостю:

— Кури, если хочешь.

— У меня свои.

— Дело хозяйское.

Вождь разлил по пиалам ароматный чай.

Старший лейтенант прикурил сигарету, сделал глоток и сказал:

— Я хотел спросить, вождь.

— Да?

— У тебя связь с разведгруппой предусмотрена?

— Только на удалении не более километра. У нас нет спутниковых аппаратов и армейских радиостанций, а портативные, которые больше используют водители машин, дальше не берут. Сотовая связь за холмами работает плохо. Здесь говорить можно, на плато уже помехи. Как дальше, не знаю.

— Наверное, это потому, что холмы закрывают передатчики.

— Наверное. Почему ты спросил об этом?

— Хотел узнать, как там ваши разведчики, особенно Басмач… Акрам.

— За мальчишку переживаешь?

— И за него, и за мужчин.

— Но больше за парня, так?

— Да. Не хотелось бы, чтобы он стал жертвой этой войны.

— Акрам — парень шустрый и умный, среди сверстников лидер. Он тянется к учебе, а еще больше — к технике.

Самолов улыбнулся и сказал:

— Да, этого у него не отнять. Кстати, как ты думаешь, вождь, не отправить ли его в Россию?

— В Россию? — удивился Муржан. — Да ему только двенадцать лет. Для вашей страны он даже не юноша. Чего ему там делать?

— Я имею в виду суворовское училище. Для него он вполне подойдет.

— Училище? Это потом в военное заведение надо поступать?

— Нет, как сам выберет. Сможет и в гражданский вуз пойти.

— Нет, нам был бы нужен именно офицер, обучившийся в России. А что, это возможно? Я имею в виду пристроить его в ваше училище?