Неожиданно Алка наклонилась к нему и чмокнула в щеку. Поцелуй был дружеским, без всяких значений и намеков, но лицо Юры залилось краской. В последний раз девочка целовала его в старшей группе детского сада. К тому же сегодня это была не просто девочка, а звезда школьного масштаба Алка Трифонова.

До окончания четверти оставалось две недели, все это время Юра почти каждый день проводил около часа у Алки. Списывать ей не давал, но на каждом занятии вместе с ней решал задачи и следил, чтобы она аккуратно переписала все в тетрадь. Вернее, ему казалось, что он решает вместе с ней, на самом деле все делал он один, а девушка только в нужный момент кивала головой и списывала готовые задания. Тем не менее тройка в четверти у нее вышла, чему Юра был несказанно рад.

В последний день перед каникулами в школу явился отец Алки. Он проследовал прямо в кабинет директора, и спустя какое-то время туда же вызвали Боброва. Краска удовольствия и стыда бросилась в лицо Юры: с одной стороны, ему было приятно, что взрослый человек нашел время не просто поблагодарить его, а сообщить о его помощи однокласснице руководству школы, с другой, он не хотел, чтобы об их занятиях знал кто-то еще. В классе начнутся смешки, пошлые намеки, а Юра так боялся, что их с Алкой чистые и доверительные отношения начнут обсуждать в классе. Уж он-то догадывался, что приблизительно скажет острый на язык и все опошляющий Гарри.

Впрочем, благодарить его никто не собирался. Директор сидел хмурый, классный руководитель, Нина Ивановна, таращила глаза из своего угла, отец Алки вальяжно развалился в кресле.

– Бобров, ты занимался с Алевтиной Трифоновой частным порядком? – начал директор.

– Ну, занимался, – уже почуял неладное Юра.

– Как ты мог? Ты же комсомолец!

– Как раз на эти занятия я не в претензии, – перебил директора отец Алки, – любой труд должен оплачиваться, а эту часть договора мальчик выполнил с блеском, хотя и брал дороговато даже для взрослого и именитого репетитора. Но я, повторяю, не в претензии. Для меня важнее всего, чтобы в голове моей вертихвостки хоть что-то задержалось, а юноше удалось вложить туда минимальные знания по физике.

– Я не согласна, – пискнула из своего угла классный руководитель, – знания в нашей стране должны даваться бесплатно. Алла должна была посещать факультатив по физике, это решило бы все проблемы. Бобров также мог помочь однокласснице бесплатно. А брать со своих друзей деньги за помощь – бесчестно.

– И не только за помощь, – добавил отец девушки, – за пропавшие деньги недолго и в тюрьму загреметь.

– Я не брал этих денег, – не совсем понял то, что было только что сказано, Юра, – я даже ничего про них не знал.

– А откуда ты тогда знаешь, что за деньги мы имеем в виду? – задал провокационный вопрос директор.

– Как же? – окончательно растерялся Юра. – Вы же сами только что сказали, что я брал деньги за репетиторство.

– В последний раз говорилось уже о других деньгах. О тех, которые пропали из квартиры Трифоновых, – продолжал вести расследование директор.

– Да, – поддакнул Трифонов, – там, в тумбочке, не только моя зарплата лежала, но и аванс жены. Нехорошо, молодой человек. Сначала обо-драли Аллочку, как липку, за занятия по физике, а потом еще и то, что на хлебушек отложено, увели.

– Я вообще ничего не знаю ни про какие деньги, – закричал Юра, поняв, что влип во что-то ужасно неприятное, – я не брал деньги за занятия!

– Ты хочешь сказать, что моя дочь врет? – приподнялся в кресле отец Алки.

И тут Юра все понял. Алка действительно врала. Она выманила у родителей деньги, сказав, что Юра потребовал плату за уроки физики. А если она смогла сделать это, значит, могла и забрать деньги из тумбочки. Забрала, истратила и, испугавшись, свалила все на него. В классе поговаривали, что отец действительно до сих пор иногда лупит Алку.

– Кстати, а вы уверены, что ваша дочь сказала вам всю правду? – повернулся директор к Трифонову. – Просто до этого момента за Бобровым не наблюдалось подобных преступлений.

– А стул кто практикантке подменил? – пискнула Нина Ивановна.

– Ну, это шалость. Злая, глупая, непродуманная, но шалость. А тут – уголовное преступление.

Юра еще думал, как выйти из этой дикой ситуации с честью, как вдруг раздался рык Трифонова:

– Удушу сучку, если так. Живого места не оставлю.

На него зашикали директор и классный руководитель, а Юра моментально принял решение:

– Не надо ее бить. Это я взял деньги.

– Господи, да зачем тебе деньги? – запричитала Нина Ивановна. – Ты же не куришь, не шатаешься. Тебе вполне бы хватило и того, что ты заработал на репетиторстве.

– Мне не хватило. Я джинсы хотел купить, – сказал первое, что пришло ему в голову, Юра.

– Эх, молодежь, – вздохнул директор, – за штаны на все пойти готовы. Деньги придется вернуть. Товарищ Трифонов согласен не выносить сор из избы и решить все по-домашнему, так сказать, не заявляя о краже в милицию. Ты понимаешь, что это значит? Человек тебя от тюрьмы спасает! Ты хотя бы поблагодарил его, что ли.

Юра пытался выдавить из себя хоть слово, но не мог. Он смотрел на белые, поросшие густыми черными волосами руки Трифонова и почему-то испугался, что его заставят поцеловать эти руки. При этой мысли к горлу подкатил противный комок, и мальчик выбежал из кабинета директора.

Его долго и муторно рвало в туалете, потом он умылся и вернулся в кабинет.

– Сколько денег я взял у вас в тумбочке? – почти спокойно спросил он.

Трифонов назвал сумму. Юра кивнул и вышел. Вслед за ним заспешил Трифонов.

– А вам не кажется, что не все в этой истории чисто? – задумчиво проводил их взглядом директор.

– Ой, ну что вы усложняете? – отмахнулась Нина Ивановна. – Даже если он и не трогал этих денег, все равно поделом ему. Будет знать, как подтягивать отстающих за деньги. Фу, какая гадость.

– Действительно, гадость, – согласился директор, – только все равно мне кажется, что эта Алка еще большая дрянь, чем прикидывается.

– Выбросите из головы, – посоветовала Нина Ивановна, – проблема решилась, и ладно. Вы представляете, какой шум бы поднялся, если бы отец девочки отправился прямиком в милицию?

– И правда, – согласился директор, – спасибо ему хоть за это.

Они быстро забыли об этом неприятном инциденте. Для Юры же он имел самые роковые последствия.

– Он действительно не брал этих денег? – спросила я.

– Конечно, разве не понятно?

– И как Бобров выкрутился из этой ситуации?

– К сожалению, Нина Ивановна сообщила обо всем его отцу. Деньги родители Юры вернули, комсорг провел еще одно обличительное собрание, после которого половина класса стала смотреть в сторону Юры даже не с презрением, а с брезгливостью, отец… об этом даже говорить не хочется. Только мама не поверила в виновность сына, но одна она ничего не могла сделать. Надо было ходить, разбираться, добиваться, скандалить, надо было заставить признаться Алку, но у родителей, как правило, нет на это времени и желания. А дети, как они считают, в силах выдержать и более серьезные испытания.