Первый-то раз кричали с одного места – из-за можжевеловых зарослей, а второй – совсем с другого – из-за рябины. А голос-то был один и тот же – молодой, даже детский. Молодец, парень, хоть и прошляпил немного, но службу знает – меняет места. Интересно, с какого места арбалетная стрела прилетит? Наверное, во-он из-за той липы! Или – из малиновых кустов, там, хоть и колючки – да гуще и ближе.

Однако хитроглазый отрок-то! Ишь ты, сотника даже в камуфляже заприметил! Правда, не узнал – да кто ж в такой одежке узнает? На то он и камуфляж. И все равно – молодец!

Однако из малинника-то пичуга выпорхнула! Качнулась ветка… Эдак…

Услыхав до боли знакомый звук спущенного арбалетного курка, Миша, не думая, бросился навзничь, прямо в коряги, в высохшую лесную грязь! Давно уже сформировалась такая вот привычка…

Щелкнула спущенная тетива! Просвистела над головой тяжелая арбалетная стрела – болт, впилась в толстый ствол липы…

Та-ак… А теперь что? Перезаряжать – долго… Сулица!!! Черт!!! Что там у него еще осталось? Шестопер? Нож?

Пожалуй, пора заканчивать, а то и в самом деле недосчитается Ратное своего славного сотника!

–Ладога!– чуть приподнявшись, выкрикнул Миша…

И услыхав в ответ «Полоцк», с облегчением перевел дух. Выдохнув, поднялся… поспешно спрятав усмешку:

–Ну, давай, давай, герой. Покажись!

Звякнув кольчугой, выбрался из малиновых колючих зарослей мальчишка лет двенадцати – худенький, ловкий, светлоглазый, с белесым, смешно торчащим вихром…

–Ой! Господин сотник…

–Кто таков?

–Гастя я… Ой… Унот Доброгаст!

Короткая кольчуга – хауберг – с кольчужным же капюшоном, не очень-то длинный подол, узкие порты, заправленные в замшевые сапожки, наборный воинский пояс. За поясом тесак-скрамасакс (меч в таком возрасте еще рано), как водится – узкий нож в ножнах, и да еще – шестопер! Ух, угодил бы по башке – точно… Ни щита, ни шелома, ни длинных копий на караульные тропы не брали – неудобно.

–Начальник караула – младший урядник Мекша,– перебросив за плечо арбалет, закончил доклад воин.

Выслушав, Михайла кивнул:

–Добро… Идем… начальничка твоего проведаем.

–Никак нет!– неожиданно возразил отрок.

Впрочем, возразил-то вполне ожидаемо – устав и наставление прямо запрещали бросать наряд по службе без важных на то причин.

И еще раз – молодец!

–Что ж, унот Доброгаст… Объявляю благодарность за отличное несение службы!

–Ой… Есть благодарность, господин сотник!– дернувшись, отрок едва не выронил арбалет.

–Доложите о том десятнику. Кто десятник у вас?

–Рыжий Be… Урядник Велимудр.

–Молодец и урядник – умеет подбирать кадры… Сейчас посмотрим, какие еще понабрал…

Оставив Доброгаста нести службу, сотник одернул камуфляж и неслышно зашагал по еле видимой звериной тропке. Совсем неподалеку располагался схрон… где должен быть и старшой, и бодрствующая смена – спать разрешалось только в самом разгаре дня, естественно – по очереди.

Горе-караульщиков Миша увидал сразу, едва осторожненько выбрался из зарослей жимолости и дрока. Вместо того чтобы бдительно следить за рекой, стражи что-то деловито обсуждали, разложив на травке кольчуги. Ремонтировали, что ль? Или чистили? Так на то свободное время имеется!

Ах вы ж, остолопы…

Наливаясь праведным гневом, сотник неслышно нырнул в траву, пополз – подобраться к нарушителям устава поближе!.. Где-то рядом запели птицы… Красиво так…

Ага… вот они, голубчики…

Миша резко вскочил на ноги… И ошеломленно замотал головой. На лугу-то никого не было. Никого и ничего!

Нет, ну вот – таволга примятая, одуванчики, клевер… Листочки медвежьи ушки еще не выпрямились, так и оставались примятыми. Значит, кто-то же здесь валялся – и совсем недавно. Да сотник своими глазами видел… И где ж?

–Стой, кто идет!– резко выкрикнули из разросшегося неподалеку березняка.

И тут же:

–Стой! Стрелять буду!

Совершенно с другой стороны, из густых кустов черной смородины последовал окрик!

Ну и хитрованы, однако! Однако как так? Как так-то?

–Ладога!– послушно отозвался Михайла.

–Полоцк! Доброго здравия, господин сотник.

–Так… По очереди – ко мне. Шаго-ом… арш!

Первым подошел прятавшийся в смородине плечистый парень с круглым простоватым лицом:

–Младший урядник Мекша по вашему приказанию явился!

Все как положено. Короткая кольчужка, увесистая, утыканная гвоздями дубинка, закинутый за плечо арбалет. Нож в сафьяновых ножнах, толок вместо тесака – изогнутая половецкая сабля. Уставом допускалось и такое…

Ах, как кольчуга-то блестит – глазам больно! А впрочем… что это там в кольчужном-то нарукавнике? Прям горит золотом… Так и верно же – золото! Ах, прохиндеи…

–Кто это тут в траве недавно валялся?– Михайла напустил на себя подобающую случаю строгость.– Случайно, не вы?

–Что вы, господин сотник! Мы – да в траве? Как можно! В наряде же!

Вот ведь, еще и издевается, собака! Как будто Миша своими глазами не видел!

–Да я ж вас… Да собственными очами…

–Показалось вам, господин сотник. Голову, может, напекло – жарко ведь…

–Ах, показалось? Ах, напекло? А трава-то примята почто?

–Так это… кабаны! Валялись с утра, заразы!

Нет, хоть в глаза брызги! Божья роса… Уставился честнейшим взглядом, врет в лицо начальству, нисколько при этом не стесняясь!

Ну-у… где-то, в какой-то мере – тоже молодец. Так врать, не краснея – недюжинный навык и умение требуется. Тоже в своем роде искусство. Для разведки или шпионства какого – самое оно то…

Ладненько. Посмотрим, как второй…

–Свободен, младший урядник Мекша. Напарника ко мне!

Напарничек – высоченный, худой, нескладный – с длинными волосами-патлами, напомнил Михаилу какого-то хиппи. Ему б магнитофон, клеши и группу «Шокинг блю»– «Шизгара-а!!!»

С этим сотник начал не сначала – с середины!

–Вы зачем в кольчугу золотые нитки вплели?

–Дак это… для вящего благолепия, господин сотник!

Для благолепия, ага… Этот дылда тоже, похоже, за словом в карман не лезет. Две пары в сапоге!

Ладно…

–Дружок твой, урядник, рассказал, как вы здорово от меня спрятались…

–Мы, господин сотник, не прячемся. Мы службу несем!

И этот – нахал!

Службу они несут… Еще скажи – с достоинством и честью!