class="p1">И слава не пробивается из падения души.

Его знание есть стартовая точка нашей ошибки;

Его красота надевает нашей грязи-маски уродство,

Его артистичное добро начинает рассказ нашего зла.

Небеса созидательных истин свыше,

Космос гармоничных грез посередине,

Хаос разбивающих форм ниже,

Он погружается, утерянный в нашей несознательной базе.

Из его падения пришла наша более густая Материя.

Так было погружение Бога в Ночь свершено.

Этот падший мир стал кормилицей душ

С обитавшей в них сокрытой божественностью.

Существо пробудилось и в пустоте бессмысленной жило,

Широкое, как мир, Неведение пробивалось к жизни и мысли,

Сознание вырвалось из бездумного сна.

Все здесь управляется бесчувственной волей.

Так, падшая, несознательная, испорченная, инертная, плотная,

Погрузившаяся в неодушевленную и оцепенелую дрему

Земля лежала, труженица сна, созидать принужденная

Подсознательной томящейся памятью,

Оставшейся от счастья, умершего до того, как она была рождена,

На своей бесчувственной груди чуждое чудо.

Эта трясина должна дать приют орхидее и розе,

Из ее слепой нежелающей субстанции должна появиться

Красота, которая принадлежит более счастливым сферам.

Это — судьба, ей завещанная,

Словно убитый бог оставил золотую надежду

Слепой силе и заточенной душе.

Бессмертного божества бренные части

Она должна реконструировать из фрагментов утраченных,

Описать заново из документа, где-то в ином месте полного,

Свой сомнительный титул к своему божественному Имени.

Остаток своего наследства единственного,

Все вещи она несет в своей бесформенной пыли.

Ее гигантские энергии к жалким формам привязаны

В пробном движении ее силы медленном,

Наделенном лишь тупыми инструментами хрупкими,

Она приняла как своей природы нужду

И дала человеку как его работу огромную

Труд для богов невозможный.

Жизнь, с трудом в поле смерти живущая,

Ее часть бессмертия требует;

Средством тело полусознательное грубое служит,

Разум, который утраченное знание должен открыть заново,

Удерживается в каменной хватке несознания мира,

И несущий уже эти бесчисленные путы Закона

Дух должен встать как царь Природы.

Могучее родство есть этой отваги причина.

Все мы в этом несовершенном мире совершаем попытку,

Смотрим вперед или глядим назад за глянец Времени

В поисках его чистой идеи и неиспорченного прочного образа

В абсолютного творения безупречном искусстве.

В преходящих формах уловить абсолют,

Установить касание вечного в вещах, созданных временем,

Это — здесь всякого совершенства закон.

Фрагмент здесь улавливается от намерения неба;

Иначе мы никогда б не могли надеяться на жизнь более великую

И экстаза и славы быть не могло бы.

Даже в малости нашего состояния смертного,

Даже в этой тюрьме внешней формы,

Бриллиантовый проход для непогрешимого Пламени

Проходит через грубые стены нерва и мозга,

Давит Великолепие или пробивается Сила,

На время земли тупой огромный барьер удаляется,

Печать несознания с наших глаз поднимается,

Мы становимся сосудами созидательной мощи.

Энтузиазм сюрприза божественного

Нашу жизнь насыщает, мистическое движение чувствуется,

Наши члены радостная боль сотрясает;

Греза красоты через сердце танцует,

Мысль из вечного Разума близко подходит,

Намеки бросаются из Невидимого,

Вниз приходит пробуждение ото сна Бесконечного,

Символы Того, что никогда еще не было сделано.

Но скоро инертная плоть перестает откликаться,

Тогда тонет оргия восторга священная,

Вспышка страсти и прилив силы

От нас забираются и, хотя сияющая форма

Живет, удивляя землю, представляясь наивысшим,

Слишком мало от того, что предполагалось, оставило след.

Глаза земли видят наполовину, наполовину ее силы сделаны;

Ее работы редчайшие — копии искусства небес.

Золотого изобретения сияние,

Шедевр вдохновленного приема и правила,

Ее формы прячут то, чему они служат обителью, и лишь имитируют

Саморожденных форм неуловимое чудо,

Что живет вечно во взгляде Вечного.

Здесь, в трудном полузаконченном мире,

Есть медленный труд бессознательных Сил;

Здесь есть человека невежественный разделяющий разум,

Его гений, рожденный из несознательной почвы.

Делать копии с копий земли — вот искусство его.

Ибо когда он стремится к вещам, превосходящим землю,

Слишком примитивны инструменты работника, слишком груб его материал,

И с трудом кровью сердца он достигает

Своего мимолетного дома Идеи божественной,

Своей фигуры гостиницы-Времени для Нерожденного.

Наше существо высокими воспоминаниями трепещет далекими

И приносило бы сюда их незапамятные значения вниз,

Но, для схемы земной Природы слишком божественные,

Вечные чуда сияют вне наших пределов.

Абсолютные, они живут, нерожденные, неизменные,

Безупречные в свободном от смерти воздухе Духа,

Бессмертные в мире неподвижного Времени

И неменяющемся размышлении глубокого самопространства.

Лишь когда мы взбираемся над самими собою,

Линия Трансцендентального встречает нашу дорогу

И присоединяет нас к истинному и безвременному;

Это приносит нам неизменное слово,

Богоподобное действие, не умирающие никогда мысли.

Рябь света и слава окутывает мозг,

И путешествующие по исчезающему маршруту момента

Фигуры появляются вечности.

Как визитеры разума или гости сердца

Они поддерживают нашу смертную краткость пока,

Или изредка в некоем редком избавляющем проблеске

Ухватываются нашего зрения деликатной догадкой.

Хотя они — лишь начала и первые пробы,

Эти проблески указывают на нашего рождения тайну

И на скрытое чудо нашей судьбы.

Чем мы являемся там и чем здесь на земле будем,

Представляется в контакте и зове.

Поскольку еще несовершенство земли есть наша сфера,

Зеркало нашей природы показывает не нашу реальную самость;

Это величие пока что живет внутри потаенное.

Земли сомневающееся будущее наше наследство скрывает:

Свет, ныне далекий, станет здесь прирожденным,

Та Сила, что нас посещает, — нашим могучим товарищем;

Невыразимый найдет тайный голос,

Нерушимый прожжет ширму Материи,

Делая это смертное тело божества платьем.

Величие Духа есть наш источник безвременный,

И он будет нашей короной в нескончаемом Времени.

Обширный Неведомый есть вокруг и внутри нас;

Все вещи закутаны в Одного динамичного:

Тонкое звено единства связует всю жизнь.

Так все творение есть единая цепь:

Мы не покинуты одинокими в схеме закрытой

Между правлением несознательной Силой

И несообщающимся Абсолютом.

Наша жизнь — это к возвышенному уровню души шпоры,

Наше существо смотрит за пределы стен разума

И сообщается с мирами более великими;

Есть земли более светлые и небеса более широкие, чем наши.

Есть царства, где Существо размышляет в своих собственных глубинах;

Оно чувствует в необъятной динамичной своей сердцевине,

Как его безымянные, бесформенные, нерожденные потенциальные силы

Кричат о выражении в несформированной Шири:

Невыразимые, за пределами Неведения и смерти,

Образы его вечной Истины

Глядят из палат его самовосторженной души:

Словно для своего собственного взгляда свидетельствующего

Дух свою отраженную самость и работы поддерживает,

Силу и страсть своего сердца безвременного,

Фигуры своего экстаза бесформенного,

Грандиозности своей многочисленной мощи.

Отсюда приходит мистическая душ наших субстанция

В чудо рождения нашей природы,

Там — высоты непавшие всего, что мы есть,

И незапамятные источники всего, чем мы надеемся быть.

На каждом плане священная Сила,