Для Кшесинской же было важно, что её видел Ники, что он, как она была уверена, восхищался ею.

На бенефисе Матильды Кшесинской в спектакле участвовали те же актёры, что и на премьере.

Не меньший успех на бенефисе имело и выступление в дивертисменте, представлявшем собой балетный спектакль, состоящий из отдельных номеров…

В мемуарах Кшесинская особо отметила внимание к ней великого князя Сергея Михайловича:

«Я получила массу подарков и 83 цветочных подношения. Было много цветов от Великих Князей и чудный подарок от Великого Князя Сергея Михайловича. Среди подарков был альбом, изданный двумя поклонниками, скромно скрывшими свои имена под буквами А.К. и В. О., по случаю моего юбилея, под заглавием “Критико-биографический очерк” с массою фотографий и 16 фотогравюрами, статьями и рецензиями обо мне.

Я его снова получила уже за границей и пользовалась им для моих воспоминаний. Среди подношений были цветы от Санкт-петербургского градоначальника. Все карточки от цветов были бережно собраны по моему поручению в театре, чтобы они не потерялись при перевозке ко мне в дом. Забавно было видеть, как перевозили на открытых подводах все эти цветы. Мой дом буквально утопал в цветах».

А пресса пестрила и описанием самого балетного спектакля, и сцены разъезда после окончания торжеств:

«Балетный спектакль только что окончился.

Зрительный зал опустел, публика выбралась на улицу, но расходиться не думала. Балетоманы остались у театра, толкаясь и теснясь у маленького подъезда для артистов, из которого должны были выходить участвовавшие в этом спектакле артистки. Большинство этой ожидавшей публики состояло из посетителей галерки, главным образом из учащейся молодежи. У подъезда для артистов мелькали формы всевозможных учебных заведений: тут можно было увидеть и серое пальто гимназиста, и франтоватую шинель студента.

Был тут и франтоватый гимназист, покручивающий несуществующие усики, прыщавый студент, с презрением смотревший на серые гимназические пальто, новоиспеченный интеллигент из купцов, то и дело повторявший: “А и долго же оне-с разоблачаются”, какой-то усач в бобровом воротнике, куривший одну папиросу за другой, и то и дело посматривавший на часы мальчик лет пятнадцати-шестнадцати. Все собрались проститься достойным образом с любимцами и главным образом с любимицами.

Двери подъезда щёлкали всё время и всё чаще и чаще, пропуская уже переодевшихся артистов, но эти первые “ласточки”, возвестившие, что переодевание близится к концу, не произвели почти никакого впечатления.

Толпа ожидала не этих “ласточек” и танцовщиц “от воды”, они ожидали выхода знаменитостей. Через две-три минуты в коридоре появилась сама М. Ф. Кшесинская. Не успела балерина выйти на улицу, как откуда-то появился стул, на который балетоманы посадили танцовщицу и с гиком, криками “браво” и “ура” донесли до экипажа. Проводы экипажа были восторженные. Проводив артистку, балетоманы начали расходиться. Так окончился “театральный вечер”».

В один из дней после бенефиса Кшесинская решила собрать гостей на своей даче в Стрельне. Пригласила и великих князей, в числе которых были сыновья великого князя Владимира Александровича, очень расположенного к ней. Великие князья Андрей Владимирович и Борис Владимирович пришли в гости вместе с отцом, несколько стеснялись, скромничали, а когда Матильда перенесла празднование из небольшой столовой в зал – иначе места всем не хватало, то оказалась за столом рядом с великим князем Андреем Владимировичем.

Кшесинская вспоминала: «Стол был накрыт в зале, где было больше места, и он весь был убран зеленью и цветами. На этот обед я пригласила Великих Князей Кирилла и Бориса Владимировичей, которые и ранее бывали у меня, и в первый раз Великого Князя Андрея Владимировича. Против себя, в центре стола, я посадила Великого Князя Кирилла Владимировича как старшего, направо от себя – Великого Князя Бориса Владимировича, а налево от себя – Великого Князя Андрея Владимировича, а Великий Князь Сергей Михайлович сел в конце стола, за хозяина».

Говорили о театре, и великий князь понравился Матильде своими здравыми суждениями, знаниями театральных постановок и пониманием смысла балетных спектаклей. Она ловила на себе его заворожённый взгляд и порою чувствовала даже некоторую неловкость. То была пора расцвета её красоты. От неё мужчины не могли глаз оторвать. Вот и Андрей Владимирович тушевался при каждом движении, даже стал чем-то неловок.

Матильда отметила сразу: «Великий Князь Андрей Владимирович произвёл на меня сразу в этот первый вечер, что я с ним познакомилась, громадное впечатление: он был удивительно красив и очень застенчив, что его вовсе не портило, напротив».

При очередном тосте он неловко потянулся за бокалом и, зацепившись за блюдо, опрокинул его. Часть содержимого оказалась на платье Матильды.

Великий князь стушевался, робко заговорил:

– Какой же я неуклюжий, простите бога ради… Вот, испортил вам платье.

– Ну что вы, право, бывает… Ничего страшного… Я сейчас переоденусь. Извините, покину вас на минутку, – обратилась она к гостям и поспешила в свою комнату.

Когда переодевалась, вдруг подумала: а не знак ли это? Матильда очень любила искать в каждом событии какое-то предзнаменование. Действительно, почему бы не считать случившееся счастливым знаком.

Она выбрала одно из самых красивых своих платьев и вышла к гостям, снова ошеломив всех своею красотой.

Когда разговоры снова вошли в свои русла в каждой образовавшейся для этого компании, Матильда, чтобы приободрить своего соседа, до сих пор конфузившегося от случившегося, полуобернулась к нему, поскольку его брат был занят разговором с одной из её подруг, и стала расспрашивать о впечатлениях от бенефиса.

Андрей Владимирович не уставал восхищаться её талантом, прекрасным выбором балетных спектаклей.

– У вас прекрасный репертуар, – говорил он. – Но, что бы вы ни танцевали, всё – волшебно, сказочно. Вы летаете по сцене точно лёгкая, воздушная пушинка. Вы любите сказочные персонажи?

– Да, да, именно сказки больше всего люблю.

– Счастлив тот, кто сделает вашу жизнь сказкой, – восхищённо глядя на нее, сказал великий князь и, грустно вздохнув, прибавил: – Об этом можно только мечтать.

Матильда несколько стушевалась, но не могла не признаться себе, как приятны ей эти слова. Она вспоминала в мемуарах: «Весь вечер прошёл удивительно удачно, и мы много танцевали. С этого дня в моё сердце закралось сразу чувство, которого я давно не испытывала; это был уже не пустой флирт…»

Великий князь Андрей Владимирович не отходил от Матильды и старался танцевать только с нею. Она чувствовала, что он увлечён, но понимала, что и сама увлечена не меньше.

– Позвольте бывать у вас? – спросил он, прощаясь. – Позвольте навещать, если, конечно…

– Да, да, да, позволяю, – горячо шепнула она и занялась проводом гостей, чтобы не привлекать лишнего внимания.