– Но у нас нет сонного часа! – воскликнула Нежа.

Ада только усмехнулась.

– Теперь есть. Ведь правда? – Она посмотрела куда-то в потолок. Марик услышал хлопанье крыльев, и только потом заметил Карру. Ворона села на поломанную мачту корабля, повернула голову и уставилась на друзей черным глазом.

– Прравда, прравда, – прокаркала она, – наказаны! Наказаны! Немедленно возврращайтесь в комнаты!

– Но… – попытался возразить Марик.

– Никаких «но», – рявкнула на него Карра, – я уже давно за вами слежу и подозрреваю, что вы ни на что неспособные, слабые и вообще добррые! По комнатам, немедленно! Я лично пррослежу.

Друзьям ничего не оставалось, кроме как разойтись.

Прошло несколько дней, а Марику так и не удалось пробраться к Аде. Ада с Каррой теперь все время следили за ним. Из-за этого отвратительная еда стала еще хуже, уроки пуганья – еще невыносимее, даже весеннее солнце и бегущие в саду лабиринта ручьи не приносили удовольствия.

Марик ходил как в воду опущенный, а Ада, наоборот, торжествовала. Ей удалось напугать стайку мальчишек, которые решили пробраться в лабиринт. Хотя напугать их получилось совершенно случайно: Ада запуталась в паутине и в панике закричала. Ее пронзительный писк вызвал у непрошенных гостей такой ужас, что они теперь даже в старости сюда не придут. Из-за этого Ада загордилась даже больше, чем обычно.

– Еще немного, и ее нос пробьет потолок, – хмыкнула Нежа.

Поэтому, когда Зенгель выбрался из своего темного и запретного для всех кабинета, Марик, Зипп и Нежа были ему рады. А когда он торжественным голосом объявил, что сегодня опять придет доктор Невеликий, они обрадовались так, будто одновременно случились Новый год, масленица и их дни рождения.

На этот раз доктор Невеликий был весь покрыт розовой шерстью. Шерсть торчала из-под его пиджака и из штанин, закрывая потертые коричневые ботинки. А на голове шерсти было так много, что бедному доктору пришлось заплетать косички, чтобы она не лезла в глаза.

– А самое стра-а-пчхи-страшное, – пробормотал он и трубно высморкался в платок, – что у меня на шерсть а-апчхи-аллергия.

Карра и Ада расхохотались.

Из-за шерсти доктор Невеликий, казалось, стал еще меньше. По сравнению с Зенгелем он вообще казался карликом. Так что бедняге пришлось встать на собственный чемодан, чтобы его хоть кто-то услышал.

– Внимание, внимание, пожалуйста, – заговорил он, то понижая голос до шепота, то срываясь на писк, – сегодня я хочу пройти с вами одну важную и очень нужную каждому пугашке вещь. Сегодня мы попробуем сварить зелье Взрывун.

Нос Зенгеля сразу задергался – почувствовал что-то неприятное. Он у него вообще был чуток на все, что не пугало, раздражало или хотя бы вызывало чесотку. Два дня назад Зипп притащил в свою комнату первый ландыш, так Зенгель учуял его прямо из своего кабинета, прибежал злой и раскрасневшийся и выбросил цветок на улицу.

– Что это еще такое, зелье Взрывун? – как всегда недовольно спросил Зенгель.

Доктор Невеликий откашлялся, высморкался и бросил второй платок прямо на первый.

– Зелье Взрывун устраивает небольшой взрыв, а следом за ним огромный пожар, – пояснил доктор, протирая мохнатый лоб, – ну а если не получится, его легко можно превратить в суп, добавив лука и фрикаделек.

– Да зачем мне взрывы, если они пугать не умеют?! – почти завыл Зенгель. – Я думал, будет что-то полезное. Зелье, которое вызывает гигантских пауков или оживляет самые страшные кошмары. Да хотя бы зелье, которое создает сотни шприцов с иглами, и они летают за бедными кричащими и зовущими мамочек детьми!

– Простите, – пробубнил под волосатый нос доктор, – такие зелья я еще не умею делать. Только Взрывун.

Зенгель впал в такое отчаяние, что чуть не вырвал волосы на голове. Потом он хорошенько подумал и решил, что лучше вырвет волосы у доктора: их больше и они розовые, так что не жалко. Он потянулся к голове Невеликого своими паучьими ручищами, но тот чихнул и отскочил на несколько шагов.

Зенгель обреченно выдохнул:

– Бесполезно, меня окружают лодыри и бездари. Ну как? Как с такими помощниками можно стать самым ужасным, самым отвратительным и самым пугающим в Лиге зла? Ну, давайте доктор, – махнул он рукой, – расскажите хотя бы про зелье Взрывун.

Невеликий слез с чемоданчика, открыл его и принялся один за другим вытягивать: сначала большой, размером с половину доктора, котел, за ним толстую ободранную книгу со следами огромных зубов на корешке, а потом и настоящий шкаф с зельями, склянками и травами. У Марика чуть глаза на лоб не вылезли: чемоданчик-то по размеру был совсем маленький. Но все у доктора как-то причудливо складывалось, сдвигалось и умещалось. То ли магия, то ли очень сложные механизмы.

– Котел надо заполнить водой. – Доктор достал из чемодана шланг. Протянул его к котлу, открутил кран и подождал. Марик, Зипп и Нежа переглянулись.

– Потом добавить туда цветов папоротника, корень барбариса и три волосинки полулысого кота, – продолжал доктор, бросая в котел все, что нужно, – не забыть бросить бульонный кубик и перемешать. Вот так. – Доктор опустил последний ингредиент, и зал наполнился дымом. Потом котел начал так сильно булькать, что заглушил скрежет тележки.

– Спокойно! Спокойно! – поднял костлявые руки Зенгель. – Так и должно быть.

– Вообще-то, не должно, – начал доктор. Дым заполонил всю комнату, зелье вспенилось, стало фиолетовым и начало бить фонтаном. Марик зажмурился. А когда открыл глаза, вся комната была в липком фиолетовом зелье.

– Прошу прощения, – виновато пробормотал доктор. Он принялся засовывать липкие книгу и котел обратно в липкий чемодан, – прошу меня извинить, должно быть, часть моей шерсти угодила в котел, и это полностью изменило а-а-апчхи рецептуру…

– Да сдалась мне ваша рецептура! – не выдержал Зенгель, он стер зелье с глаз и стряхнул на пол. А потом так посмотрел, что бедный доктор съежился и, казалось, сам готов был запрыгнуть в чемодан и исчезнуть. Зато пугашки не испугались: даже к самому ужасному начальнику можно привыкнуть, если очень постараться.

– Бездарные пугашки! – вопил Зенгель, расхаживая по комнате и оставляя на фиолетовых лужах ребристые следы. – Бездарный доктор! И ворона бездарная!

– А я здесь прри чем?! – нахохлилась Карра. Из-за фиолетовых пятен она стала похожа на попугая, так что Марик невольно захихикал.

Зенгель ничего не ответил.

Он развернулся и зашагал прочь.

– Буду у себя, впадать в отчаяние или в депрессию, – заявил он, – а скорее всего, и в то и в другое одновременно. По пустякам не беспокоить. По важным вещам тоже. А с катастрофами ко мне и на сто метров не подходить! А еще, – он остановился, повернулся и оглядел комнату, – все здесь уберите! Пусть будет как раньше: паутина, пыль и мусор.