Засада… Во всех смыслах засада.

Дело в том, что я ничего в засадах не понимаю. Ни как их устраивать, ни как их избегать, ничего… Не мое это – шпионские игрища, турниры рыцарей плаща и кинжала. Запустите Питера Пэна в Зону, окружите непроходимыми ловушками, натравите полчища кровожадных мутантов – и уж тогда доблестный Питер Пэн покажет, на что способен, всех победит и всех спасет… ну, в смысле, разных всех… спасет одних, а… в общем, понятно.

А шпионские засады и методы борьбы с ними, повторюсь, не мое.

И все-таки не надо забывать, что остается ненулевая вероятность: чуйка ошиблась, зря протрубила алярм. В словах Илоны никакого двойного смысла не было. А черная «Пантера» принадлежит ее соседу по дому. Кстати, в подтверждение этого факта аномальные мои способности отрапортовали: никакими электромагнитными импульсами с внешним миром «Пантера» не обменивается. А по моим понятиям (умозрительным, из боевиков почерпнутым), служба внешнего наблюдения, или кто там еще засел, должна регулярно бубнить в эфире: «Первый, первый, веду наблюдение, объект не появился…»

Позвонить Илоне? Подойди, мол, к окну – знакомая ли машина, парковалась ли уже здесь? А если засада и вправду есть? Сам доложу им: Питер Пэн уже здесь и уже насторожился…

Уйти, не рисковать? Но вдруг чуйка сработала вхолостую?

Лестничная клетка была застеклена полностью, сверху донизу, но на пролетах и площадках не видно ни единого постороннего. Если засада и вправду есть, она в квартире.

Я наблюдал за подъездом, за «Пантерой» и не мог ничего решить. А за мной, в свою очередь, наблюдал отирающийся неподалеку тип, по виду – типичный алкаш-«ильичевец», но относительно приличный и безобидный. Безобидный, пока не зальет шары.

– Извини, командир, – решился наконец обратиться алкаш. – Не выручишь полтинником на…

Он оглядел меня еще раз и закончил не в тон, иначе, чем собирался:

– …на опохмелку. Подыхаю…

Даже не дослушав, я собирался отправить его в пешее эротическое путешествие, но передумал. Заставила передумать фигура ханыги: был он невысок, но коренаст, широк в кости… Не мой скульптурный портрет, конечно же, но определенное сходство имелось, и немалое.

Я объяснил задачу, назвал сумму вознаграждения. «Ильичевец» уставился недоверчиво.

– Просто подняться, войти и уйти? За косарь? – Он не понимал, в чем подвох, но чуял, что дело нечисто…

Пришлось торопливо сочинить историю о ревнивом муже, наличие коего в квартире надо проверить. История зияла логическими провалами, но прокатила – алкаш уже мысленно тратил заработанное.

Облачившись в купленную Авдотьей мешковатую ветровку, опустив на лицо длинный козырек кепки, ханыга двинулся на разведку.

Может сработать. Рост и фигура схожи, ветровка и яркая кепка только что засвечены в офисе. Своих маскарад не обманет, но если здесь меня пасут чужаки – могут клюнуть.

Подозрительная «Пантера» никак себя не проявила. Похоже, зря перебдел…

Лже-я без помех вошел в подъезд и торопливо поднимался по лестнице, добрался до третьего этажа, позвонил… Небольшая пауза. Сейчас он говорит, что пришел от Петра… И еще кое-что говорит, чтобы Илона поняла – действительно от меня.

Все, исчез за дверью. Дальнейшее останется за кадром…

Я отсчитывал секунды. «Ильичевец» получил строгую инструкцию в квартире не задерживаться: пять слов, десять секунд – и тут же обратно… Ревнивец, дескать, таиться не будет, выскочит в прихожую… Почти правда: если что, примут двойника сразу у дверей, хотя принимающей стороной будет вовсе не муж.

Десять секунд не истекли…

Все случилось на пятой.

«Пантера» выдала – я сразу почувствовал – короткий радиосигнал, пять быстрых импульсов.

Три окна квартиры взорвались тремя вулканами, швырнув наружу три раскаленные огненные волны. Звук ударил по ушам, через крохотную долю секунды докатилась ударная волна.

Кажется, я что-то орал, широко распахнув рот. Орал и сам себя не слышал.

(И при этом отметил каким-то кусочком, каким-то уголком сознания, как после взрыва рванулась с места затонированная «Пантера»… Номер разглядеть и запомнить не успел, лишь первую в нем семерку, но хорошо почувствовал, как исчезающая за углом машина выдает в эфир новую кодированную последовательность импульсов, теперь гораздо более длительную.)

Все закончилось. Все стихло и смолкло. Три оконных проема зияли тремя черными ранами. Живых в квартире не могло остаться даже теоретически.

Граница между двумя жизнями оказалась тонкой, как шрам от бритвы.

В прошлой жизни у меня была женщина, любившая меня… Которую я, наверное, тоже смог бы полюбить.

В этой – секунду спустя – она была мертва, разметана на атомы.

Я стоял, окаменев. Я простоял бы так дни, месяцы и годы. Под палящим солнцем, под дождем, под снегом и снова под солнцем.

Что-то случилось с Питером Пэном за считаные дни, что-то изменилось в нем, и не только лицо… Прежний я, наверное, бежал бы за машиной с выпученными глазами в идиотской попытке догнать, а не догнав, бился бы о землю в бессильной ярости… Или учудил бы что-то в том же духе.

Новый Пэн просто застыл на месте… Оцепенел. Странная реакция, словно и не моя… Мысль в голове крутилась тоже странная, навязчивая и неуместная. Слова Илоны о предохранении и зачатии… Что она имела в виду? Может, я потерял вместе с женщиной и нерожденного ребенка? Теперь никогда не узнаю…

Потом вернулись мысли более практичного плана. Я вспомнил про Юлю и ее экзамен, про то, что забрать девочку теперь некому, живут они с сестрой… жили… вдвоем, без родителей, лишь про тетку Илона сегодня упомянула…

И про тех, кто сидел в «Пантере», я тоже подумал. Разумеется, никакой засады в квартире не было. «Сантехники» пришли, сделали дело, ушли. И ни одна нормальная женщина не стала бы стоять за их спинами при возне с трубами… Дальнейшие детали не важны, главное и так понятно.

Что делать, тоже ясно…

Юля. Забрать, увезти в безопасное место. К тетке, наверное…

«Пантера». Найти их и убить. Мучительно. Неторопливо буду убивать и мучительно…

Несколько секунд эти два неотложных дела никак не могли выстроиться в моем мозгу по важности, по приоритету…

Я развернулся и пошел навстречу людям, спешившим к месту взрыва, как падальщики к падали. Люди на ходу доставали мобильники, нацеливались объективами на почерневшие оконные проемы… А я шагал и все еще не понимал, с чего начну…

Зря ломал голову. Судьба все решила за меня.

* * *

Школа была самая заурядная. Сотни, если не тысячи таких однотипных школ стоят по городам и весям бывшего Союза: к четырехэтажному учебному корпусу из унылого серого кирпича примыкают два крыла – спортивный зал и столовая, при нужде оборачивающаяся залом актовым.