Ничто не выглядит естественнее желания, однако первое, что нужно заметить, — нас соединяет только желание, связанное с биологическим видом. Это подчеркивает простой, но очень важный факт: мозговые цепи рассчитаны на генерирование поведения, обеспечивающего наше выживание. Яблоки, яйца и картофель вкусны для нас не потому, что форма их молекул прекрасна по своей внутренней сути, а потому, что они превосходные маленькие упаковки сахаров и белков: энергетическая валюта, которую вы можете хранить в своем банке. Поскольку эта пища полезна, мы сконструированы так, что считаем ее вкусной. Поскольку кал содержит опасных микробов, мы развили жестко прошитое отвращение к его поеданию[120]. Обратите внимание, что детеныши коал поедают кал своей матери, чтобы получить бактерии, необходимые для пищеварительной системы. Эти бактерии необходимы, чтобы маленькие коалы выжили на диете из листьев эвкалипта, ядовитой для других животных. Если бы мне пришлось высказывать догадку, я бы сказал, что кал для детенышей так же вкусен, как для вас — яблоки. Нет ничего вкусного или омерзительного по внутренней сути — все зависит от потребностей организма. Вкусно — это просто показатель полезности.

Многие люди знакомы с понятиями привлекательности или вкусовых качеств, однако часто трудно оценить, насколько глубоко эволюция врезала их в нас. Дело не просто в том, что нас влечет к людям, а не к лягушкам и что мы предпочитаем яблоки, а не кал, — те же принципы вшитого управления мышлением применяются ко всем нашим глубоко укоренившимся представлениям о логике, экономике, этике, эмоциях, красоте, общественных отношениях, любви и ко всему остальному обширному ментальному ландшафту. Наши эволюционные цели управляют нашими мыслями и структурируют их. Поразмыслите немного над этим. Это означает, что есть определенные виды мыслей, которые мы можем думать, и целая категория мыслей, которые мы думать не можем. Давайте начнем с тех, про которые вы даже не знали, что они у вас отсутствуют.

В 1670 году Блез Паскаль с трепетом заметил, что «человек одинаково неспособен видеть и небытие, из которого он появляется, и бесконечность, которая его поглощает»[122]. Паскаль признал, что мы живем на тонком срезе между невообразимо малым масштабом составляющих нас атомов и бесконечно огромным масштабом галактик.

Однако ситуация куда сложнее, чем думал Паскаль. Забудьте атомы и галактики: мы неспособны видеть даже большую часть деятельности в собственном пространственном масштабе. Возьмем, например, то, что мы называем видимым светом. В задней части наших глаз есть специальные рецепторы, оптимизированные для захвата электромагнитного излучения, которое отражается от объектов. Когда эти рецепторы улавливают излучение, они отправляют в мозг шквал сигналов. Однако мы воспринимаем не весь электромагнитный спектр, а только его часть — менее десяти триллионных от его величины. Остальная часть диапазона — волны, на которых передаются телевизионные сигналы, ведутся разговоры по мобильным телефонам, радиоволны, волны сверхвысоких частот, рентгеновское излучение, гамма-излучение и так далее — проходит сквозь нас без нашего ведома[123]. Прямо сейчас через ваше тело проходят телевизионные новости, но вы абсолютно слепы к ним, поскольку у вас нет специальных рецепторов для этой части спектра. Рентгеновские аппараты в больнице видят в рентгеновских лучах, а приемник на приборной панели автомобиля распознает диапазон радиочастот. Медоносные пчелы встраивают в свою реальность информацию, передающуюся в ультрафиолетовой области спектра, а гремучие змеи в свой взгляд на мир включили инфракрасный диапазон. Мы этого сделать не можем, поскольку нас не снабдили нужными сенсорами. Как бы сильно мы ни старались, нам не удастся уловить сигналы в остальных частях волнового диапазона.

Вы способны испытывать только то, на что рассчитана ваша биология. Это отличается от стандартного представления, что наши глаза, уши и пальцы пассивно воспринимают объективный физический мир снаружи. По мере того как наука создавала машины, способные видеть то, что недоступно человеку, становилось ясно, что наш мозг воспринимает всего лишь крохотную часть окружающего нас мира. В 1909 году происходивший из семьи балтийских немцев биолог Якоб Иоганн фон Икскюль отметил, что различные животные в одной и той же экосистеме улавливают из окружающей среды различные сигналы[124]. В слепом и глухом мире клеща важными сигналами являются температура и запах масляной кислоты. Для черной ножетелки[125] это электрические поля. Для летучей мыши — ультразвуковые волны. Поэтому фон Икскюль ввел новое понятие: ту часть окружающего мира, которую вы способны воспринять, он назвал умвельтом, а более масштабную объективную реальность — умгебунгом[126].