дорожке к своему малюсенькому домику на одну спальню. Он такой же, как главное здание, где находится ресторан, но в несколько раз меньше. Гостиная и небольшая кухонька, эдакий прованс. Сквозь большие окна свет падает на круглый обеденный стол и играет на светлой скатерти. Ваза с полевыми цветами отбрасывает радугу на льняные салфетки. Этой мой маленький рай, я уже чувствую.

Большая мягкая кровать только подтверждает мои мысли. И простыни. Нормальные, льняные простыни, какого-то теплого, уютного цвета, где-то между бежевым и горчичным. Не вычурные шелковые. И вышивка на подушках, как нас когда-то учили в школе.

Все это говорит о доме. О тепле. Все это пахнет солнцем и счастьем. И свежей сдобой. Боже, спасибо. Я так хотела отдохнуть. Я тут, чтобы выдохнуть и начать всё с чистого листа.

. .

— Да, тут потрясающе. Чувствуется, как точка между сказкой и домом. Аааань, — я тяну ее имя и сама немного потягиваюсь, — тут такой воздух, такие виды. Мне кажется, по дороге на ужин в меня врежется толстозадый купидон, возможно верхом на кудрявой овечке, но это не точно. Пастораль, да, прям как на картинах Буше. Нет, где куча людей и ничего непонятно — это Босх. Ну ладно тебе, ты в курсе с кем я жила. Он считает, что приличная женщина обязана знать краткий гид по художникам наизусть. Ань, балерины — это Дега. Давай не будем об этом, ладно? Я приехала отдохнуть. Нет, слоны на тонких ножках это Дали. Ну, хватит уже!

Мы говорим и смеемся еще полчаса, пока я лениво щипаю булочку с корицей на лавочке в местном парке. Больше смеемся, чем говорим.

У них тут свой парк вокруг небольшого озера, круглого, как тарелочка. Я устроилась на резной деревянной лавке под березой, с телефоном и булочкой. Что взять с нашего поколения, никуда без телефона, но я не жалуюсь. Я немного побаиваюсь оставаться наедине со своими мыслями, как и большинство моих немногочисленных друзей.

На ужин ожидается пир горой, так что остатки булки я скармливаю уткам. Да, мало того что озеро само по себе сказочное, тут еще и утки есть. Упитанные и воспитанные, даже особо не крякают, вылавливают кусочки булки практически в порядке живой очереди. Очень странное зрелище.

. .

На ужин заказываю перепелку. Мне кажется, в сказках именно так ужинают. Перепел, осётр, какие-нибудь «блюда заморские» и запивают каким-нибудь потрясающим вином.

Ну, в целом, с перепелом я угадала и к сказке точно приблизилась. И платье надела подходящее, длинное, затейливое, из красного шелка с золотой вышивкой. Ну чем я сейчас не царевна? Мне кажется, в сказках все было именно так. Ну, или в мультфильмах, которые я смотрела в детстве.

Прекрасной царевне еще полагался то ли принц, то ли князь. Интересно, от чего это зависело?

И почему-то именно на этой моей мысли в зал заходит Дмитрий Фёдоров собственной персоной.

Дальнейшие мысли утрачивают связность, а сердце делает кульбит от неожиданности. Благо, на этот раз неожиданность довольно приятная. Я чувствую себя еще более сказочно, как будто именно такого финала для этого чудесного вечера мне не хватало.

Вот он идет по залу, красивый и статный, излучает уверенность.

В руках пионы, которые он обещал беречь для особых случаев. Сосредоточенный и серьёзный, пока не замечает меня.

— Здравствуй. Я присяду? — он останавливается возле меня и указывает на свободный стул. Я киваю.

— Здравствуй. Не ожидала тебя тут увидеть, — многозначительно говорю я. В самом деле, я никому не говорила, куда поеду. Это был большой и страшный секрет, дабы позволить себе выдохнуть и не думать, что тут меня найдут нежелательные люди. Но и желательных я тут не ждала.

— Знаю. Но я очень соскучился, — он улыбается и, спохватившись, протягивает мне цветы.

На этот раз пионы кроваво-красные, я и не знала, что такие бывают. Они всегда ассоциировались у меня с нежностью, многослойностью и бело-розовым цветом, а тут такой сюрприз.

— Спасибо, они очень красивые. Это мои любимые, ты знал?

— Я надеялся.

Вечер продолжается и становится еще интереснее.

Дима заказывает себе стейк и салат, а потом еще кофе. Мы болтаем о том и о сем, смеемся, я получаю тысячу комплиментов и сотню двусмысленных, но приятных шуток. Я расслаблена, спокойна и счастлива. Чудесно провожу время.

Но вот уж чего не ожидаю, так это его руки, внезапно опустившейся на мою.

Глава 25.

Вау, прямо как в кино. В шаблонной сцене, где герой признается героине в любви. Они сидят за столиком, все очень красиво, потом он кладет руку на ее руку и разражается пламенной речью о том, что жить без нее не может и это точно любовь. Потом, возможно, становится на одно колено и протягивает кольцо. Или он уже стоит на колене с кольцом, когда это говорит. Или они это пропускают и едут в отель. Или! Или они уже в отеле и просто поднимаются наверх. И тут финальные субтитры или итог сего действа. Зависит от рейтинга фильма.

Но у нас явно не тот, что с отелем. Мы и не целовались-то уже десять лет, и предполагалось, что этого больше никогда и не случится. Правда губы предательски покалывает и мне очень хочется их облизать, но понятно, как это будет выглядеть. Провокационно и как приглашение. Нет-нет, Алиса, стоп. Ничего не надо делать и додумывать, все должно идти, как идет.

— Ты сейчас выглядишь, как будто достанешь из-под стола бейсбольную биту и побьешь меня, — говорит он. Но руку не убирает.

Видимо, на моем лице отобразились какие-то не такие эмоции. Что я вообще хочу услышать? Ох, голова идет кругом, я совсем не готова сейчас к новым отношениям. И к старым, наверное, тоже. Но, все же, губы покалывает, голова слегка кружится, а в животе порхают бабочки, прямо как в мои семнадцать лет.

— Я еще раздумываю, но цветы явно сыграли тебе в плюс.

Он улыбается, я улыбаюсь, неловкость рассеивается. И рука все еще на моей руке.

— Я вообще не мастер высокопарных речей… — начинает Дима, а я опять смеюсь.

— И поэтому используешь слово «высокопарный», — перебиваю его я. Мне опять неловко, а в такие моменты я все время говорю. Нервно и не очень в тему.

— Вроде того. В общем, не знаю, с чем начать, — пытается продолжить он.

— Всегда лучше начать с самого начала и по порядку, — опять перебиваю его я. Нервы, да, грешна.

— Ну, если бы ты дала мне шанс и не перебивала, возможно…

— Прости,