порцию недоверия у Золотова. Но мне не до его прихотей. Краснов, взявшийся за дело против Максима, параллельно следит за Семенихиными, влияет на ход разбирательства бывшего мужа, специально задерживает.

В комнате возле большого зеркала я надеваю черную юбку-карандаш и молочную блузку с жемчужными пуговицами. Крашу губы кроваво-алой помадой, чтобы Золотов точно понял мою скрытую воинственность и то, что в случае чего могу пустить его на лоскуты!

Слушанье назначено на десять, но мы выдвигаемся пораньше. Я знаю, как должно быть по совести. Все равно почему-то волнуюсь.

Зато Макс… Он успел переодеться и кажется совсем не испытывает тревожных чувств.

— Нина, ты…словами не описать, — удивляется, встречая меня в гостиной и подбрасывая в руках брелок от машины, — шикарно выглядишь. Как на праздник.

— Неужели ты думал, что будет иначе? — мурлычу в ответ.

Мы не сговаривались, но я замечаю на Максе красный галстук, пылающий из-под застегнутого темного пиджака. А Золотов тоже не настроен скромничать.

— Идем, — спокойно заявляет и протягивает ладонь.

— А я рассчитывала, что будут наручники.

— Я удержу…

Он как хищный зверь берет мое запястье и ведет к выходу. Ослабляет хватку на мгновенье, продолжая следить, как я накидываю пальто. И снова тянет в подземный паркинг.

Охранника Максим не приглашает сопровождать нас. Он отпустил Сильвестра до времени, когда нужно забирать мальчиков из школы.

Весь путь длится под звенящую тишину. Максим задумчив, забывает включить радио. Я отворачиваюсь к окну и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу, смотря на город. Тереблю пуговицу на пальто, пытаясь побороть волнение.

Возле здания суда вижу подозрительно много дорогих авто. Несомненно, я допускаю, что зарплата у работников достойная, но не настолько.

Досконально на машины не пялюсь, не до них совсем.

Свой представительский автомобиль Максим паркует как раз между глянцевыми махинами.

— Ты готова? — деловито глушит мотор, интересуясь, будто ищет в моих глазах страх, стыд, отчаянье. Хоть что-нибудь, кричащее, что дело я с треском провалю!

— Вполне, — бесцветно отвечаю.

Но мое дыхание все равно прерывистое. Максим это берет во внимание. Конечно, он придирается к мелочам.

Наклоняется к бардачку и достает пачку влажных салфеток. Выуживает одну и тянется через меня, чтобы протереть стекло. На нем, видите ли, остался мой отпечаток кожи и тонального крема, а для чистоплюя Золотова наблюдать такое хуже любой пытки!

Максим выходит из машины. Не дожидаюсь, пока он откроет мне дверцу, тоже выпрыгиваю следом. Золотов походкой триумфатора шагает впереди.

Громко топаю высокими каблуками за ним.

На крыльце суда нас встречает сам Краснов. Прокурор в темно-синей форме по случаю. Без верхней одежды. Наверное, его кровь и так кипит, согревая мужчину при виде заклятого врага Золотова.

— Максим Леонидович, запомни эту культовую дату. Сегодня твоя безупречная репутация пошатнется, — растягивает широко губы, демонстрируя агрессивный оскал.

— Николай Степанович, — Золотов тоже настроен негативно, но фальшиво улыбается, — не тешь себя понапрасну! Не рассчитывай, что ваши с Ниночкой интриги способны меня остановить. — Максим тянет прокурору руку для приветствия. — Силенок не хватит выбить почву у меня из-под ног!

— Посмотрим!

— Посмотрим…

— Посмо-о-отрим.

Они исступленно жмут и трясут друг другу руки, не отпуская, а мощнее напрягая. До побелевшей кожи жмут. Это словно борьба. В глаза сморят. Не моргают. Будто жаждут вцепиться зубами в глотку.

Становлюсь рядом с ними и осторожно тычу кончиком пальца Краснова в плечо.

— Прошу прощения! А заходить уже можно?

Прокурор, очнувшись, кивает, первым отпускает Максима, уступая ему.

— За мной гражданка Семенихина!

Прижимая к груди сумочку, шагаю за Красновым. Оставляю на некоторое время Золотова.

Совершив подготовительные к слушанью действия, Краснов отправляет дожидаться начала в коридор. Медленно бреду в поисках зала. Долго скитаться не нужно.

Поодаль вижу целую делегацию в поддержку всеми любимого Максима. Здесь вся элитная компания: его брат Грозный с женой, семейство Хакимовых и Шаховых. Царёв со своей Лерой!

Эти люди богаты, но дружить с чужаками не очень-то рвутся.

Пока прислуживала их семьям, я была «своя» и позволяла некие вольности. Новость о том, что я подала иск на Золотова, разозлило высшее общество. Мужчин, если быть точнее. И они ополчились.

Алиса, подружка, дергается, хочет подойти ко мне. Арман тут же останавливает жену, вцепившись в ее руку мертвой хваткой и что-то нашептывая ей на ухо.

Держусь от богачей подальше. Одна. Сажусь на деревянную лавку. Сумку на колени ставлю. Молчу.

Смешки и фривольные обсуждения грядущего ужина в ресторане между мужчинами немного смущают. Они собираются отмечать факт, что Ваня и Дима не сыновья Золотова? А что будет, когда они узнают правду? Двинутся в трауре скорбеть?

Я не мечтаю, что Макс станет примерным папой, но и наблюдать за его приподнятом настроением как-то обидненько.

За пятнадцать минут до начала секретарь приглашает всех в зал.

Нарочно медлю, чтобы буржуазы вошли первыми.

На последних секундах из-за угла выбегает женщина. Высокая, стройная, с огненной копной на голове. Я не знаю кто это, но дамочка определенно по адресу. Безошибочно залетает в зал.

Выдержав паузу, иду, задрав подбородок. Боковым зрением вижу, как на меня смотрят бывшие боссы, наверное, презирают и считают врунихой или стервой, посягнувшей на честь пресветлого Максима Леонидовича!

Усаживаюсь рядом с прокурором.

Вскоре выходит судья — полноватая женщина лет пятидесяти. Слушание начинается по обычному сценарию.

Когда мне дают слово, я не блистаю красноречием, ограничиваясь любовью к сыновьям, желанием, чтобы они знали о настоящем отце. Судья кивает.

— Можете сесть! — командует. — Выслушаем вторую сторону! — имеет в виду Золотова.

Вообще-то, надо было просто встать из-за стола и толкнуть несколько формальных предложений. Но Золотов, ослепляя всех белоснежной улыбкой, вальяжно идет к судье. Он будто талантливый актер, играющий на сцене! Позёр!

— Чудесная прическа, — говорит ей. — Сменили цвет волос? Вам он к лицу!

Очевидно, они все тут между собой знакомы. Только я как нежданный гость со своим иском в этой компании.

— О-хо-хо, — польщенно улыбается. — Давайте все же по существу.

Золотов поворачивается к залу. Я невольно корчусь.

— Дамы и господа! Я — борец за справедливость, всегда защищал страждущих. Не спал, не ел, отстаивая права других. Кто бы мог подумать, что я сам окажусь на скамье ответчика. Нина Витальевна намерена приписать мне неродных детей. Да, мальчики не мои. И скоро вы в этом убедитесь!

Победоносно марширует обратно на свое место.

Мне катастрофически становится трудно дышать, когда судья после всех формальностей собирается зачитывать решение. Все присутствующие встают.

Золотов на миг оборачивается и смотрит на меня так, будто собирается прожечь на моем лбу сквозную дыру. Все тело знобит.

А вдруг при сдаче анализа ДНК