Не нужно навешивать ярлыки и искать причину ее поступков. Она просто желает разделить с ним неприятности, чтобы он не чувствовал себя одиноким.

Кайла была благодарна тому, что все события ее жизни, включая сложный брак, постепенно готовили ее к этому. Они сделали ее человеком, который готов принять вызов судьбы и справиться с проблемами.

Дэвид очень обрадовался тому, что Кайла поехала с ним. Ее присутствие позволило ему отвлечься от предстоящих дел. Пока они ехали в Торонто, он наблюдал, как ветер треплет ее волосы, как по-ребячески она оглядывает салон автомобиля, и вдыхал ее лимонный аромат.

Он предложил ей пообедать в ресторане в центре города, недалеко от дома престарелых, но Кайле было достаточно просто взглянуть на Дэвида, как он сразу понял, что о ресторане не стоило даже заикаться.

Она попросила его остановиться у киоска на колесах. Дэвид купил еду для них обоих, и они поели в машине.

– Я постараюсь ничего не пролить и не испачкать салон, Давид, – сказала она, но быстро поняла, что ему не до насмешек. Она протянула руку, и он взял ее. Кайле показалось, что он будет держать ее за руку вечно.

Потом они отправились в Грейстоун-Манор. Из видео Дэвид узнал, что дом престарелых располагается в реконструированном доме из песчаника, который принадлежал крупному магнату на рубеже веков. В доме было специальное крыло для слабоумных и пациентов с болезнью Альцгеймера.

Директор, Марк Смитсон, встретил их у двери. Это был добрый человек с тихим голосом, но тем не менее он напомнил Дэвиду владельца похоронного агентства, который много лет назад занимался похоронами его отца.

Здание было прекрасным. Палаты напоминали хорошие гостиничные номера, оформленные в теплых и приглушенных тонах, повсюду стояла качественная мебель, на стенах были развешаны картины.

Пока мистер Смитсон рассказывал о своих программах для пациентов со всеми формами слабоумия – например, о личном подарке для каждого из них, – Дэвид понимал, что приехал в нужное место.

Он задавался вопросом, должен ли был привезти сюда свою мать раньше.

Тем не менее он был очень подавлен, когда вносил аванс и заполнял формуляры.

– Мы могли бы предоставить свободное место очень быстро, – предупредил его мистер Смитсон. – У вас всего сорок восемь часов, чтобы принять решение.

Свободное место. Дэвид понял, что его мать может приехать сюда после того, как кто-то из пациентов умрет. Он не мог произнести ни слова.

Кайла держала его за руку, и это придавало ему силы, чтобы совершить немыслимое.

В пути она молчала. Она не пыталась его успокоить или что-то сказать по поводу их визита.

Пятнадцать минут спустя Кайла провела Дэвида мимо швейцара в униформе в подъезд здания, в котором он жил. Дэвид чувствовал себя пациентом с болезнью Альцгеймера: он был ошеломлен и дезориентирован.

Его квартира находилась в богатейшем районе Торонто. Его компания купила старый отель, реконструировала его и сделала в нем большие квартиры. В вестибюлях висели люстры с кристаллами Сваровски, стояла изысканная кожаная мебель, на полу лежали турецкие ковры. Дом мог запросто конкурировать с лучшими пятизвездочными отелями мира.

Каждая квартира занимала целый этаж, поэтому ее стоимость была такой высокой.

Лифт, созданный на основе новейших технологий, был запрограммирован так, чтобы поднимать жильца на нужный этаж по отпечаткам его пальцев. Дэвид коснулся рукой панели, и лифт стал подниматься в его пентхаус.

– А если к тебе приедет кто-нибудь из твоей компании? – тихо спросила Кайла, будто она была в церкви.

– Я назову им код, – ответил Дэвид.

– О, – сдержанно произнесла она.

Когда двери лифта бесшумно открылись, Кайла широко раскрыла глаза, увидев жилище Дэвида.

– Квартира похожа на съемочный павильон, – сказала Кайла.

– Располагайся, чувствуй себя как дома, – пригласил он.

Кайла посмотрела на Дэвида, а затем оглядела пространство вокруг. От восторга и благоговения она приоткрыла рот.

Пол был выкрашен в темный цвет. Длинные белые кожаные диваны с низкими спинками стояли вокруг персидского ковра, в центре которого находился журнальный столик со стеклянной столешницей. Через окна во всю стену был виден весь Торонто.

За окнами была широкая терраса с невидимыми стеклянными перилами. Там находился довольно большой бассейн с бирюзовой водой.

Кухня, совмещенная с гостиной, отделялась от нее только массивным столом из серого гранита.

– Она из меди? – спросила Кайла, указывая на двойную кухонную плиту. – Я и не знала, что такие бывают.

– У всех плиты из нержавеющей стали, – ответил Дэвид.

– Но не у меня, – покачала головой Кайла. – Где твой холодильник?

Он показал ей холодильник и посудомоечную машину, искусно встроенные в мебель.

– По-моему, такой холодильник не стоит прятать, – изумленно заявила Кайла.

Она посмотрела на медную кофеварку, потом повернулась, чтобы взглянуть на газовую плиту с восемью горелками.

Кайла осторожно нажала на кнопку на плите.

– Ух ты, – пробормотала она. – Включается, как мороженица.

Не сдержавшись, Дэвид улыбнулся. Он радовался, что может отвлечься, наблюдая, как Кайла с благоговением осматривает его квартиру. И все же, когда она изумленно посмотрела вокруг, он подумал, что в ее доме в Блоссом-Вели, посреди кучи нераспакованных коробок, на ее старой желтой кухне, он чувствовал себя намного уютнее, чем здесь.

Его квартира была оформлена и обставлена с таким условием, чтобы произвести впечатление. В ней время от времени устраивались вечеринки, на которые приглашались в основном сослуживцы.

Кайла посмотрела на винное отделение в холодильнике.

– Сколько бутылок здесь можно хранить? – спросила она.

– Сорок восемь.

– Хочешь выпить?

Он покачал головой:

– Это мне сейчас нужно меньше всего.

Она так обрадовалась тому, что Дэвид не привык снимать стресс алкоголем, и он сразу подумал о возможных проблемах с алкоголем у Кевина.

Кайла вышла из кухни. Проектируя квартиру, Дэвид расположил окна только на одной стене. Это означало, что все остальные стены высотой в пять метров можно было использовать для предметов искусства. На невидимых тросах висели десятки художественных полотен. В любой момент можно было повесить новые картины, которые Дэвид держал в хранилище.

– В живописи я не разбираюсь, – наконец сказала Кайла. – Но я в изумлении. Картины можно не понимать. Их можно почувствовать.

Ему понравились ее слова. На мгновение он представил, как они сидят на диване в его квартире, потягивая вино, и…