Звериное чутье вопит об опасности, требует, чтобы не смотрел на мертвые лица. Но я уже начал и не могу отвести взгляд.

Видя мой интерес, они стали поднимать руки, но уперлись в поверхность, будто на ней невидимая пленка.

– Фух, – сказал я вслух и выдохнул. – Думал, конец.

Утопленники оживились, принялись толкаться и стучать ладонями в поверхность воды. Но безуспешно.

По болоту пронесся разочарованный стон, похожий на вой и писк одновременно. Твари, недовольные, что не удалось заманить, скорчили несчастные лица и раскрыли рты. Будь моя воля, высушил бы весь Абергуд. Нет в нем ничего хорошего.

Из куста клюквы прямо на середину тропы выпрыгнула огромная жаба и посмотрела на меня печальными глазами. Пупырчатая кожа блестит от воды, на спине множество дырочек, из которых время от времени высовываются черные головастики. Зрелище то еще. Вызывает ощущения то ли отвращения, то ли голода.

Хотел обойти лягушку, но она прыгнула навстречу. Когда подался в другую сторону, жаба снова перегородила путь.

– Тебе чего? – не удержался я.

Жаба будто поняла. Кожистый мешок под горлом надулся, прорисовывая синеватые жилки, она квакнула и снова с грустью уставилась на меня.

– Слушай, – сказал я, смущаясь оттого, что говорю с жабой. – Не знаю, чего ты хочешь, но этого у меня точно нет. И если сейчас не уберешься, придется тебя пнуть. А это плохо для головастиков.

– Ква, – расстроенно сообщила лягуха и отпрыгнула в сторону.

– Так‑то лучше, – произнес я, проходя мимо печальной жабы.

Все‑таки присутствие человеческой женщины очень напрягает, даже голова нормально не соображает. Все течет в одно русло. Я все‑таки зверь, и часто вместо разума говорят инстинкты. Надеюсь, с Изабель все в порядке. Не дай боги узнаю, что с ее головы хоть волосок упал.

От мысли, что с ее огненной головы может свалиться хоть волосок, перед глазами вспыхнули цветные мухи, из глотки вырвался рык. С трудом взял себя в руки.

Из воды снова послышались стоны и тоскливое завывание. Я глянул на топь и отшатнулся.

Прямо на меня из‑под невидимой пленки смотрит женское лицо с огромными раскосыми глазами. Тело синее, стройное, личико настолько идеальное, что почти эльфийское. Эльфов никогда не видел, но говорят, с их красотой ничто сравниться не может.

Крупная грудь с сиреневыми серединами колышется в воде, вокруг туманным облаком плавают такие же сиреневые волосы. Нижняя часть скрыта темной водой. Точнее, надеюсь, что скрыта, а не просто отсутствует.

Полные губы утопленницы призывно открылись, она приложила ладони к поверхности и что‑то прошептала.

– Чего? – переспросил я, зачарованный зрелищем.

Утопленница вытянула шею и поманила пальцем.

Я секунду колебался, затем чуть наклонился к краю тропы. Девица чуть улыбнулась, обнажив ряд жемчужных зубов, и снова прошептала.

Опять ничего не разобрал, зарычал. У меня великолепный слух, а тут не могу различить, что говорит женщина в двух шагах.

Очарованный и рассерженный, я опустился на колени у кромки воды и поднес лицо к самой поверхности. Получилось, будто смотрю на нее из‑за прозрачного барьера. Глаза утопленницы близко, могу разглядеть черточки в сиреневых радужках.

Она легонько коснулась пальцами подбородка и загадочно прищурилась.

– Что ты там говоришь? – спросил я, теряя терпение.

Губы утопленницы натянули водяную поверхность. Я ощутил, как теряю опору, даже несмотря на то, что упираюсь коленями. Перед глазами закрутился туман, кочки и трава. Меня с силой швырнуло в воду, сквозь плеск успел разобрать слова:

– Нужно было послушать жабу.

Холодная поверхность мгновенно сомкнулась над головой. Пока летел, успел набрать воздуха. Хоть на это хватило ума, а то утопшая красавица совсем чутье отшибла.

Стаи утопленников окружили моментально, холодные пальцы ухватили за руки‑ноги. Я дернулся, кожу на ноге царапнуло, меня с утроенной силой потащили вниз.

Бледный свет дня быстро удаляется, вода вокруг все больше походит на густой кисель. Попытался сопротивляться, но цепкие пальцы утопленников крепко впились в кожу.

Я плотно сжал губы и задержал дыхание. Главное – не открывать рот и сохранять спокойствие. Спокойствие, леший его задери! Не сложно догадаться, что им от меня надо. Сожрут, и дело с концом.

Свет перегородила все та же утопленница с красивым лицом и пышной грудью. Все‑таки нижняя половина тела у нее есть. Только совсем не такая, какую хотелось: огромные гусиные лапы и обвислый живот фартуком, который колышется из стороны в сторону.

– Не бойся, – прожурчала она таинственным голосом. – Больно не будет. Ну, может, чуть‑чуть, в самом начале.

Отвечать не стал – надо беречь воздух, рванулся в сторону и получил порцию ударов в бок.

Все стало таким темным, что уже не понимаю – где верх, где низ. Только по пузырькам воздуха можно сообразить, куда плыть.

Запас дыхания кончается, а я все еще не придумал, что делать. Где‑то там Ильва сидит в Мертвой степи и ждет Талисман, чтобы завладеть миром. В Абергуде томится Изабель, в Центральных землях идет охота на воргов. А я тону среди утопленников в забытых топях.

Эта мысль взбесила, я с рычанием рванулся, забыв, что нахожусь в воде. Изо рта вырвались ценные пузырьки и умчались вверх.

Легкие сдавило.

Я в панике замотал головой в поисках чего‑нибудь твердого. Перекинуться. Надо перекинуться в водяную тварь. На воздушных и водных зверей нужно много сил, но должно хватить, недавно ел кости.

Остается найти твердое, просто твердое…

– Ну, что ты нервничаешь, – снова прожурчала утопленница. – Сейчас все закончится. Воздух ты уже потратил, скоро конвульсии начнутся. Затем все забудешь, потому что помнить тебе будет нечем. Если повезет, муж мой сделает болоткой, а нет – забвение тоже неплохо.

Я заметался, вырываясь из крючковатых лап, но безуспешно. Они только сильнее сжались. В темноте голова коснулась чего‑то гладкого и жесткого. Забвение! Куда там. Не до забвения мне.

Недолго думая я со всей силы шарахнулся затылком, аж искры из глаз посыпались. В самый последний момент успел подумать: превратиться нужно в подводного и маленького.

Через мгновение мир изменился до неузнаваемости. Легкие сдавливать перестало, вместо этого ощутил, как по бокам головы вливается вода, но не топит, а, наоборот, насыщает воздухом. Хотел гребануть руками или плавниками, но таковых не обнаружил. Зато снизу спины что‑то весело дергается.

Великолепно.

Я головастик.

За сутки пришлось перекидываться такими животными, в которых нормальные ворги за всю жизнь не превращаются. Бегают себе волком и в ус не дуют. Зачем пробовать что‑то еще? В общем‑то, вполне здравое рассуждение, до тех пор пока не окажешься в яме нежити или вот тут – в трясине с утопленниками.