— Тут такое дело, — я закрыла фляжку и поднялась. — Спутника-то у меня больше нет.

— Как нет? — Тихомир подскочил к телеге и, заглянув в нее, увидел лишь шкуры да тюфяки.

— А вот так, — развела руками, — нет. Повздорили мы с ним, и он решил вернуться обратно.

— Чаво? — болотный царь нахмурился.

— Ну как чаво? Ваши, наверно, проделки. Я иду — нормальная твердая земля, Родан наступил — по колено провалился, вот и надоело это ему.

— Мои, — с гордостью произнес Тихомир. — Хотел, чтоб быстрей вы потопли. Но на тебя магия моя почему-то не действовала, вот я и решил женой мне бушь, не знал, что ты ведьма.

— Ну вот. Родан гордый, устал быть зависимым от женщины и поэтому ушел.

— Как ушел? — болотный царь вновь поправил венок, который в очередной раз съехал набок.

— Ногами, — не выдержала я и рассмеялась. — Разозлился и ушел.

— Так, я ж следил! — Тихомир стал поднимать шкуры. — Врешь бесстыжая! Ведьма!

Я решительно подошла и хлопнула царька по рукам. От неожиданности он замер, потом поднял на меня глаза, наполненные обидой, оттопырил нижнюю губу и жалобно провыл:

— Ты чаво дерешься? Обижаешь царя?! Злая ведьма, злая!

— А нечего руки совать куда попало. Я шкуры травой специальной пересыпала, чтоб не намокали сильно, да не прогнили в дороге. Только трава та особенная, силой моей пропитанная, словами ведьминскими заговорена. Мне она вреда не принесет, а вот вам…

Болотный царь сначала отскочил от телеги, а потом стал быстро вытирать ладони об одежду, и теперь в его глазах поселился испуг.

— Одни неприятности от тебя. Так говоришь, ушел твой спутник? — уточнил он.

— Ушел, — кивнула я. — Вы, наверно, не заметили. Может, отвлеклись?

Тихомир задумался ненадолго, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:

— Точно. Кикимора отвлекла. Дело, мол, у нее важное. А оказалось ерунда ерундой. С лешим поцапалась из-за пня. И пока я с Евсейкой беседовал, моего молодца и заманила к себе наверно. Надо проверить. Ну, если, это окажется так, пожалеет старая карга, что на мое позарилась. Ох, пожалеет, — царь посмотрел на меня. — Иди девонька, и не оглядывайся. Отпускаю тебя из болотного плена. Хорошая ты девка, жаль токо ведьма. Эх, как же жаль.

После этого он хлопнул в ладоши и исчез, а я, вскарабкавшись на телегу, поспешила вперед. Несмотря на усталость, кони резво мчались, будто чувствуя, что нам, как можно скорее надо очутиться подальше от этого гиблого места. Болото осталось где-то позади, и мы наконец-то въехали в лес. Над головой ярко сияло солнце, приветливо пели птицы, и я мысленно пожелала царьку «всего самого хорошего», за то, что навёл непогоду, пытаясь, таким образом, окончательно нас запугать и сбить с пути.

Мы ехали, ехали и ехали, и лишь когда достигли широкой дороги, явно часто используемой купцы и другими путешественниками, я остановилась. Скинув шкуры с Родана, который залез между двумя тюфяками и лежал все это время не шевелясь, улыбнулась ему:

— Вылезай, мы спасены.

Он сел, как-то неуверенно огляделся по сторонам, взлохматил свою черную шевелюру и выдохнул:

— Кому рассказать, ведь не поверят.

— Вот и не рассказывай, — в ответ рассмеялась я.

— Не буду, — кивнул мужчина и предложил. — Давай, я теперь телегой управлять буду, а ты передохни.

Спорить с ним не стала, и с удовольствием устроилась на шкуре. Я долго не могла поверить, что мне удалось обмануть болотного царя и не только самой спастись из его лап, но и увезти Родана. В душе царила легкая эйфория от победы, а на лице сияла улыбка.

— Розалия, спасибо тебе, — в которой раз поблагодарил меня мой спутник. — Если бы не ты…

— Если не я, ты бы в эту переделку не попал, — ответила я. — Но хорошо, что все закончилось. Скажи, а долго нам еще ехать?

— Да нет, — пожал мужчина плечами. — Мы здорово срезали дорогу, и к вечеру будем в первом крупном городе — Лирине. Переночуем, и дальше поедем. Да и вообще, я вот что подумал, подождет твой Андрэ. Поехали со мной в Громово. Посмотришь, как я живу, с сыновьями моими познакомишься. Отдохнем как следует, а потом я тебя сам в Вилтон отвезу. Что скажешь?

— Не знаю, — зевнув, ответила ему. Навалилась такая усталость, что я просто не могла бороться со сном. Глаза стали закрываться против моей воли. Заметив это, Родан заботливо произнес:

— Накройся шкурой, а то замерзнешь.

— Не надо. Так жарко, — промолвила я, почти засыпая…

А потом меня окутал холод, от которого не было спасения. Я во что-то куталась, но теплее почему-то не становилось. С трудом открыв слезящиеся глаза, позвала:

— Родан!

Из груди вырвался глухой хрип, похожий на стон. Но, видимо, меня все же услышали, потому что внезапно раздалось:

— Розалия! — затем к моему лбу прикоснулось что-то холодное, а потом раздалось. — Ох, бедняжка, заболела!

Мне было безумно плохо. Я не понимала, что происходит, но на обычную простуду это было непохоже. Казалось, что где-то в груди, в районе солнечного сплетения, зародился росток огненного цветка, который стремился освободиться из плена моего тела, но у него это не получалось и он невольно обжигал меня своим пламенем. От этого болезненного жара не было спасения. Тело ломило, и любое прикосновение отзывалось болью, и лишь чуткий тревожный сон дарил на короткий срок такое желанное спокойствие. Почти все время я находилась в забытье, а в те редкие мгновения, что приходила в себя, видела рядом перепуганное лицо Родана.

— Розалия! Просыпайся! Розалия! — меня ощутимо тряхнули за плечи. Резкая волна боли окутала тело, и я невольно застонала, а потом приоткрыла слезящиеся глаза, пытаясь рассмотреть лицо того, кто так бесцеремонно прервал мой тяжелый, больше похожий на забытье сон. — Ты слышишь меня?! Роззи?

— Пить, — прошептала в ответ, ощущая, как пересохло в горле.

В то же мгновение к моим губам поднесли ложку и в рот полилась приятная сладковато — мятная жидкость. Видимо, какой-то отвар. Я сделала несколько глотков и попыталась сфокусировать взгляд.

Родан с безумно уставшим лицом, сидел рядом со мной, держа за руку.

— Розалия, ты слышишь меня? — уточнил он.

Я кивнула, потому что была так слаба, что даже говорить толком не могла.

— Твой жар не падает уже неделю, и лекарь разводит руками, — начал говорить мужчина. — Это непростая простуда. Здесь что-то другое. Никто не знает, что за недуг одолел тебя.

«Неделя? Неужели прошло столько времени», — подумала я, невольно закрывая глаза. Сон вновь стал окутывать мое сознание, и бороться с этим было невозможно.

— Розалия, — меня опять тряхнули за плечи, приводя в чувство. — Ты понимаешь, что я говорю?