Подружка моя учиться на дизайнера, и её стиль выдаёт в ней с головой креативную натуру. Худенькая блондинка с волосами, забранными в как бы небрежную причёску, массивными аксессуарами и одеждой свободного кроя. Собственного пошива уже, по всей видимости. Рита свободолюбива, непокорна и в вечном поиске «родной души», как она любит выражаться.

— Брата нет.

— Эх, жаль. Вот так я очередной раз в пролёте.

— Встретишь ещё своего Аполлона.

— Не трави душу.

Она внезапно становится серьёзной и наклоняется над столом ближе ко мне.

— И что вы дальше думаете делать?

— Ты о чём?

— Ну, съезжаться-то будете?

— Мы об этом не говорили, — медленно соображая, отвечаю Рите.

Мы действительно это не обсуждали. То есть какое-то отдалённое будущее обсуждали. Путешествие на будущий год планировали. Про учёбу говорили. Герман познакомил меня со своей семьёй, а вот я его со своими ещё нет. Мне почему-то казалось, что мать с отцом тут же захотят забраться в мои новые отношения и всё там проконтролировать.

— А ты чего хочешь?

А я пока не знаю, чего хочу. Действительно не знаю. Мой единственный опыт проживания с парнем настолько плачевен, что и опытом-то его сложно назвать.

— Так чего хочешь ты? — повторяет Рита.

— Чтобы лето не кончалось, — отмахиваюсь я.

Но по сути слова становятся пророческими. Потому что как только лето заканчивается, становится понятно, что сказки со счастливым концом — это не про меня.

Где-то через час Ритка уходит, я остаюсь в «Пьер» ждать Германа. Он уже написал, что скоро будет, и я отправила подругу домой пораньше, чтобы они не сталкивались. Не знаю почему, но я не хочу знакомить его ни с кем. Пока не хочу. Пусть моё счастье будет только моим. Пока что будет.

Разговор принёс мне облегчение в каком-то смысле. Ведь я уже успела привыкнуть полагаться только на себя и обходиться без огромного количества друзей вокруг. Что очень странно, ведь в школе я была той ещё «звёздочкой». В университете у меня есть подруги, но близкими могу их назвать с огромной натяжкой.

Такое ощущение, что из самых близких людей в моей жизни сейчас есть только Герман. Что, в общем-то, странно, учитывая, что знаю я его без году неделю. Глубина собственных чувств меня немного пугает, просто потому, что я знаю, как больно бывает падать. Приходится гнать от себя эти дурные мысли подальше и повторять, что Герман уж точно не даст мне упасть.

Дверь кафе открывается и в зал заходит моё личное божество. Мне хочется вскочить и кинуться ему на шею с поцелуями, ведь уже чёрт знает сколько часов, я его не видела. Только Герман меня опережает, садится на диванчик рядом, нависает надо мной, что я невольно прижимаюсь спиной к краю подоконника и целует так долго и глубокого, чтобы мы могли бы спалить этот маленький уютный уголок дотла.

— Извини, соскучился, — он отстраняется, с улыбкой смотря на меня.

А я дрожу, и чтобы скрыть эту дрожь, кладу руки ему на грудь, разглаживая мнимые складки на футболке. Это всего лишь повод дотронуться до него лишний раз.

— Как всё прошло? Удачно? — спрашиваю коротко.

— Да, вполне, ознакомили со списком дисциплин, которые мне придётся вести. Честно, не думал, что меня сразу в бой кинут на студентов.

Я не особо хорошее представление имею у о том, как работает аспирантура, но на первом курсе у нас уже какой-то предмет вела девушка, практически окончившая её.

— Ты молодец, ты справишься, — улыбаюсь ободряюще, а потом обнимаю за талию и прижимаюсь к Герману, опуская голову на плечо.

Боже… это рай.

В моей голове какой-то туман от близости Германа. Мне просто хорошо. В голове какой-то хор чувств и эмоций. Не знаю, это сложно описать. Хочется сжать этого парня покрепче и растворится в нём.

Горячие губы Германа целуют мой висок и чиркают по щеке, пока не опускаются до рта. И мы снова целуемся. Кажется, нам это никогда не надоест.

Наконец, мы делаем заказ — просто две чашки кофе, после которых решаем прогуляться. Солнце ещё высоко и погода, как говорится, шепчет. Пока Герман оплачивает счёт, я сижу у окна, по которому стекают потоки воды — встроенный между двумя стёклами бесконечный водопад — и вожу по нему кончиком пальца. Пытаюсь отследить траекторию струй.

— Завораживает? — со смешком интересуется Герман.

— Да. Я просто люблю «Пьер» вот за эту фишку, знаешь?

— Да, мне тоже нравится. Кажется, что ты в вечно дождливом Петербурге, но сегодня это точно не так.

— Хочу такую штуку домой, — хихикаю я.

— Да ладно! Ты устанешь, если у тебя дома будет постоянный ливень на окнах.

— Ну, можно хотя бы на одном. На кухне, например. Хотя нет, на кухне на надо. Мне нравится моё окно во двор.

Герман берёт меня за руку и коротко целует ладонь.

— Лучше будем сюда приходить, наслаждаться дождливой улицей в солнечный день. Пошли?

Киваю и поднимаюсь следом за ним.

— Ты слышала что-то про объединение институтов? — спрашивает Герман, когда мы, не сговариваясь, поворачиваем в сторону Фонтанки.

— Нет. Ничего. А кто объединяется?

— Да твой и мой по ходу. Может ещё третий какой-то.

Я удивлённо приподнимаю бровь.

— Ты в Инжэконе, я в Финэке, что у нас общего?

— Экономика, — он пожимает плечами.

— Это плохо или хорошо?

— Не знаю, возможно, статус поменяют. Поступала ты в институт, а заканчивать будешь академию, например.

Перекидываю ремешок сумочки через плечо и беру Германа за руку.

— Мне всё равно, что закончить, главное закончить.

— Ну, да, логика есть, — усмехается он. — А что это вы, студентка Мельникова, хотите так быстро сбежать из своей альма-матер? Гранит науки вам не по зубам?

— Ну, почему же, по зубам. Меня просто всякие горячие аспиранты отвлекают от дела.

— Что значит всякие? — наигранно хмурится Герман, а затем усмехается и, что уж совсем неожиданно, мельком хватает меня за ягодицу, так что я с визгом подскакиваю.

Хорошо, что на набережной мало народу. Герман так удивлённо смотрит на меня, словно для него огромный секрет, в чём причина моего короткого вскрика.

Возмущённо смотрю на него, но Островский — сама невинность.

Мы останавливаемся на середине моста, чтобы помахать проплывающим по Фонтанке корабликам. Одно из наших любимых развлечений — обмениваться приветствиями с туристами и отдыхающими. Герман сказал, что в Европе это обычное дело, вот и у нас тоже в жизни вошло. Прекрасная традиция, дарящая массу позитивных эмоций обеим сторонам.