Герман стоит позади, опустив ладони по обе стороны от меня на кованое ограждение моста. Я плотно прижимаюсь к его груди спиной и наслаждаюсь короткими поцелуями то в макушку, то в шею. Мы не можем перестать трогать и целовать друг друга, словно помешательство какое-то. Мне уже даже особо не хочется гулять, думаю, а не утащить ли его к себе под каким-либо предлогом раньше времени. Только Герман путает все карты.

— Хочешь покататься на кораблике? — шепчет он мне на ухо.

— Да я уже каталась много раз.

— Со мной не каталась.

— Звучит так, будто мне предстоит нечто особенное.

— Может так оно и будет.

Я заворожённо смотрю на светлые барашки на поверхности воды, на которых блестят лучи солнца и согласно киваю.

— А давай.

Когда он тянет меня за руку следом за собой, думаю, что готова пойти за Германом куда угодно. От этой мысли мне становится немного страшно. Непонятное чувство в груди так давит, что уже дышать сложно. А ещё мне страшно как-то обозначить это чувство. Дать ему определение. Хотя я, кажется, прекрасно понимаю, что это такое.

Тут же накатывает лёгкое разочарование, омрачающее этот солнечный день. Герман ведь сам ни разу не заговаривал о чувствах. Да, я могу ощущать, что небезразлична ему — через прикосновения, через поцелуи, через то, как он занимается со мной любовью. Любовью… Но о любви он пока не заговаривает. Может быть, я жду слишком много, слишком быстро, слишком рано? Может быть.

В старом здании института мне нравится всё. То, как скрипит пол, когда идёшь один по бесконечному коридору с поворотами, а занятия уже начались. Ощущение огромного пространства под высоченным метров этак шесть потолком. Длинные вытянутые полотна дверей лекционных залов. Стенгазеты, демонстрирующие студенческую жизнь во всей красе, а ещё желание одной кафедры перещеголять другую. Гранитные лестницы с коваными периллами и широкими ступенями, по которым можно спускаться даже с закрытыми глазами. Небольшие студенческие кафешки на этажах, где можно быстро перекусить. А ещё в здании пахнет как-то по-особенному. Наукой и знаниями что ли, хотя это, наверное, смешно звучит. Дух места с практически вековой историей. И то, что ты соприкасаешься с этой историей, с прекрасными традициями, пропитываешься атмосферой высшей школы, неимоверно мне импонирует. Это здание, как замок, в котором я чувствую себя в безопасности.

Сейчас университет напоминает жужжащий улей, часть пар уже закончилась, и свободные счастливчики студенты выпархивают из сот лекториев на свободу. У моей же группы ещё остаётся финальная дисциплина на сегодня. На первом курсе её не читали, так что я сама не подозреваю, чего от неё ожидать. Наверное, очередного оглушительно сложного зачёта или экзамена.

— Что там ещё, кто в теме? — мой сокурсник Мелёхин влезает между мной и Аней с таким выражением лица, будто пятница на первой учебной неделе является истинным концом света.

Мы идём по коридору третьего этажа, выискивая нужный кабинет. Моя приятельница Анечка всего лишь второй год в Питере, переехала из Нижнего, хотя по мне это странно, там ведь у них прекрасный университет, но родителям Ани хотелось направить её именно в северную столицу. Теперь она постоянно жалуется на противный холодный климат и нормальной зимы ей тоже не хватает. Если это был способ перебазировать дочь в город перспективнее Нижнего Новгорода, то он провалился. Дочь планирует возвращаться обратно после окончания учёбы, хотя всё ещё может измениться. Мелёхин-то, например, у нас местный.

— А тебе не всё равно, на каком предмете спать? — Аня двигает в него плечом, чтобы зарвавшийся хам освободил пространство. — Сядешь подальше, впадёшь в анабиоз и переживёшь полтора часа в полудремотном состоянии. Тебе же не впервой.

Мелёхин кладёт Ане руку на плечо, но та её стряхивает. Потом его блондинистая голова пытается пристроиться следом, но Анька отскакивает, так что Серёга зависает в воздухе на долю секунды.

— Ань, ты жестока. Варь, ну скажи ей.

— Серый, ты бы так не страдал, — хихикаю я, — если б гулял в строго установленные для гулянок дни. Кто под пятницу тусует всю ночь?

Знаю я, где Мелёхин накануне прохлаждался, видела его эпические фото с вечеринки в соцсетях, закончившейся аккурат под утро.

— Я тусую, когда удобно, к тому же у меня летний режим ещё не вырубился, — бурчит он недовольно.

— Ну так давай переводи его в осенний срочно, — мне очень хочется дать Мелёхину по шее, но приходится сжалиться над главным тусовщиком курса.

Мы заходим в лекционный зал, куда уже потихоньку стягивается народ. Преподавателя за кафедрой ещё нет. Обычно мало кто из них приходит заранее. Зачастую даже опаздывают. В прошлом году кто-то из сокурсников пытался пробить тему: двадцать минут опоздания без предупреждения и вся группа может уйти. Часть даже свалила и получила огромный выговор, вплоть до угрозы отчисления. Такие шутки и штуки здесь не проходят. Поэтому если придётся прождать и час, лучше делать это молча.

Мы с Аней не садимся далеко, ряд на третий. Мелёхин пытается пристроиться рядом, но Анечка какой-то меткой фразой отправляет его на самую галёрку. Это правильно, в таком полусонном виде ему лучше не высовываться. В общем-то, удивительно, что он пришёл сегодня на пары, а не предпочёл отсыпаться где-то там у себя. Впрочем, это не моё дело.

Как прилежная ученица я достаю тетрадь для свежего конспекта, кто-то из моих сокурсников — ноутбуки, но мне, если честно, неудобно таскать ноутбук с собой, поэтому уже второй год приходится тренировать скоро-писание. Может, я тоже в один прекрасный день сдамся?

— У тебя есть расписание? — Аня роется в своих бумажках, но не может найти нужной.

На стол перед нами летят ручки, карандаши, тетради, фантики от конфет и кучка чеков.

— Я в телефоне сохраняла, сейчас.

— Это не смешно и не из-за Мелёхина, но я действительно не помню, какой сейчас предмет, а как-то невежливо по отношению к преподавателю прийти сама не зная куда.

Ох уж эта её обязательность, меня эта сторона Ани даже немного смешит. Если и есть комплекс отличницы, то это про неё.

— Анализ рисков в малом бизнесе, — читаю я на открывшемся расписании.

— Ох, спасибо, — с благодарной улыбкой кивает она. — Что-то интересное.

— А мне в том году про стартапы, кстати, очень понравилось.

— Да мне тоже, — соглашается Аня.

Пока пара не началась, я осматриваюсь и, не находя ничего интересного, за что мог бы зацепиться взгляд, перевожу его на окно.

Окна в этой аудитории находятся как-то странно высоко. Если подойти к ним вплотную, то подбородок окажется на уровне подоконника. Что за ерунда! Да и через стёкла я вижу только чистое сентябрьское небо, совсем ясное и без облаков. Оно манит, словно голубая бесконечность, в которую хочется упасть. Здесь с земли оно совсем не страшное. Я невольно улыбаюсь, думая о Германе и о том, как он боролся с моей аэрофобией в Рио.