— Что ж, мы подождём. Удерживаем построение с расчётом на то, что они могут попытаться забрать кого-нибудь с собой. — Приказ коммодора за считанные секунды разнёсся по всем кораблям эскадры, и те пришли в движение. А если быть более точным, то прежние позиции оставил лишь авангард, на плечах которого минутой ранее лежала ответственность за максимально аккуратное выведение из строя самых рьяных бойцов небольшого пиратского даже не флота, а так — сборища, по несчастливой для них случайности попавшихся уже в третьей по счёту системе из пятнадцати, включённых в “зону зачистки”. — “Сердце-3”, сместись к нам под брюхо.

— Выполняю! — Что особенно нравилось Хирако, так это вбитая в офицеров дисциплина, каковой никогда не было в их бытность пиратами. Всё реже проскальзывали лишние словечки там, где не надо, и всё чаще каждый подчинённый коммодора до самого финала пребывал в собранном, хладнокровном состоянии.

Тем временем обозначенный корвет начал набирать скорость и неспешно разворачиваться, стремясь как можно раньше и без особых рисков уйти под защиту флагманского эсминца. Во всём обозримом космосе не было места безопаснее, так как плотная система зенитной обороны превосходно защищала от ракет и МЛА, а укреплённый в противовес кинетическим и лучевым орудиям нос мог выдержать крайне продолжительный и мощный обстрел.

При этом выдающееся ракетное вооружение эсминца Яргинской постройки, с лёгкой руки Хирако названного “Стариком”, позволяло тому держаться к кораблям противника так, как ему нужно вне зависимости от исполняемых ими манёвров.

Враг мог избежать лишь обстрела из кинетических орудий среднего калибра, да только у ракет слепой зоны не было в принципе…

— Корвет “Влечение” пришёл в движение. Фиксируем наведение орудий! Цель — “Сердце-1”! — Очередной отчёт вырвал Хирако из мыслей о спецификациях Яргинских эсминцев, которые коммодор знал наизусть.

— “Сердцу-1” — перевести щит в пульс-режим. Изменение формы — тридцать градусов по вертикали. — Хирако опустил веки на мгновение, сосредоточился — и продолжил. — “Старик” обеспечит тебя точными данными для зенитных орудий. Москитов стянуть к нижней полусфере флагмана. Подавители отключить!

С незначительной задержкой к кораблям эскадры вернулась возможность свободного радиообмена, но вместе с ними принудительный “режим молчания” спал и с пиратских судов. Те замельтешили, а один особо впечатлительный бриг и вовсе дал залп по корме не желающего сдаваться корвета. Преданный собственными товарищами звездолёт закономерно огрызнулся, подтвердив предчувствия коммодора: внушительных размеров корвет действительно был некоей вариацией на тему “стеклянной пушки”. Минимум брони, отвратная скорость и манёвренность… зато огневая мощь вдвое больше, чем у любого другого корвета схожих размеров.

Не просто так несчастный бриг, по которому пришёлся залп всего лишь трети ото всех орудий корвета, моментально потерял управление и начал неуправляемо вращаться.

— Коммодор, лидер пиратского флота требует прямую линию связи с вами. С остальными он говорить отказывается…

— Известная пляска. — Раньше, в свою бытность пиратским капитаном, Хирако даже не замечал, насколько, на самом-то деле, часто конфликты его братии с властями решались именно переговорами и, если так можно сказать, откупными. Разумные во всей галактике были одинаковыми, предпочитая наименее рискованный вариант решения возникающих проблем. — Соединяй. Уж пару минут я выделить смогу…

В последний раз обновившаяся схема пропала, а на её месте сформировалась ростовая фигура недурно экипированного тонростианца. Из-за особенностей тел представителям этой расы было проблематично найти по-настоящему качественные костюмы за вменяемые деньги, из-за чего Хирако привык уже видеть на этих разумных бесформенные хламиды. Этот же конкретный индивидуум был одет с иголочки, сиял харизмой даже в виде голограммы и, что совсем не неожиданно, кое-кого напоминал воззрившемуся на него коммодору.

— Удивительно, сколь мал населённый космос. — Хирако оскалился. Не по-доброму, как обычно, а зло и агрессивно. — Тиар Ладьюи. Я думал, ты в первых рядах покинул субсектор, когда стало понятно, к чему всё идёт.

— Бизнес, связи и партнёров нельзя бросить так просто, Хирако. Или теперь мне стоит обращаться к вам официально, коммодор? — Не гордость, а горделивость отразил оскал тонростианца, которого судьба, по всей видимости, решила с силой приложить об колено. Когда-то давно, чуть ли не десяток лет назад, Ладьюи крупно повздорил с Хирако. Если говорить проще, то один капитан в тот злополучный день кинул на деньги другого, лишь по счастливой случайности не сумев избежать последствий. Своё Хирако всё равно взял, да только впечатление о "коллеге" у него сложилось соответствующее. — Так или иначе, но сегодня явно не мой день. Я хочу договориться об отступных за свой корабль.

— Мы и так гарантируем всем сдавшимся жизнь. О кораблях не идёт и речи.

— Судьба остальных мне не особо интересна, коммодор. — Хирако невольно подумал о том, что Ладьюи не изменился ни на йоту. А ведь прошло столько лет — где свойственная зрелым тонростианцам ответственность и забота о ближних? — Я, так сказать, договариваюсь об одном-единственном скромном бриге. Моё предложение — три миллиона кредитов наличкой за то, чтобы он тихо-спокойно ушёл из системы.

— Дай угадаю: на борту этого брига чудесным образом окажешься ты со своими людьми и партия товара? Наркотики? Чипы? Рабы?

— Не обязательно знать, что именно хранится в трюме, чтобы получить свои деньги. Три миллиона не валяются в проходной системе, коммодор...

Настойчивость, с которой тонростианец пытался получить ответ, заставила Хирако попридержать коней. Определённо, вывести из игры Ладьюи было для Первого Каюррианского более, чем выгодно. Во-первых, Каюрри могла получить три миллиона, что, в общем-то, сумма немаленькая — многие и за всю жизнь столько не зарабатывают. Можно, в конце-концов, целую сотню боевых дроидов купить и экипировать по Каюррианским стандартам. Во-вторых, пираты в случае согласия вмиг утратили бы своего лидера, корабль которого, в довесок, являлся “сердцем” их радиообмена. С нарушенной координацией девять пиратских звездолётов будут совершенно беззащитны перед подавляющей мощью регулярного флота Каюрри, и зарвавшимся корветом можно будет заняться уже безо всяких опасений.

— … так стоит ли от них отказываться? Подумай. Разойдёмся мирно, в полном взаимном удовлетворении?

— Придётся тебе подождать, Ладьюи. — Хирако всем своим естеством ощутил, как нависшая над “Сердцем-1” опасность начала тлеть подобно готовящемуся к извержению вулкану. Словно принятые ранее решения лишь подбросили в костёр новых дров, отчего тот на какое-то время притих, пожирая топливо. Притих, чтобы вспыхнуть с новой силой. — У твоего корвета минута для того, чтобы остановиться и отключить орудийные системы. В противном случае мы его уничтожим. И повторять я не буду. Конец связи.

Голограмма тонростианца свернулась, а на её месте снова выросла схема системы. Небрежный жест коммодора — и