бить, тогда драться придется, а ты вон мелкий какой, еще невзначай и тебе достанется…

Как еще отговорить зверя от не лучшей из идей, я не знал. Да и, если честно, мне самому с ним прощаться не хотелось — все ж здесь, фигурально выражаясь, он единственный знакомый мне человек.

Зверух мои сомненья просек махом и, продолжая урурукать, направился ко мне. А добравшись, дотянулся до короткой штанины и, зацепившись за нее, полез вверх. Оказавшись у края футболки, нырнул под него, в районе живота повозился, обвил меня насколько смог хвостом и затих.

— Так и поедешь? — спросил я.

Мелкий согласно угукнул и как кот довольно заурчал.

— Ну, надеюсь, ты не ядовитый… и кусаться не станешь, — больше для порядка понадеялся я.

Звереныш на мое недоверие отозвался недовольным бур-буром.

— Ну, не станешь, значит, не станешь — верю, — потрепал я его через майку. — Ну, двинули?

Получив в ответ уже почти привычный «уруру», я покинул поляну.

К примеченному началу тропы не пошел, поскольку направление ее мне не понравилось — протоптанная полоса убегала куда-то в лес, притом совершенно в обратную от виденной мною деревни сторону. Ну, ее! Блуждай по ней неизвестно где, а мне и так неизвестности хватит!

Так что направился к обрыву, благо тот показался мне не таким уж крутым.

Когда я вышел на косогор, то картина, представшая в солнечном свете, показала больший простор, чем в первом своем — сером, предрассветном варианте.

Стало понятно, что вправо все-таки поля, засаженные чем-то хлебным, и даже мельница дальше стала видна — настоящая такая, прям Дон Кихот с которой сражался!

А вот за деревней вдали раскинулись луга. Они, в отличие от начинающих желтеть полей, ярко зеленели, и туда, в изумрудную даль, по дороге брело стадо, чье протяжное «му» и «бе», кажется, даже до меня долетало.

На самом горизонте река пролегла, бликуя, как зеркалом, водой на утреннем солнце. За ней границу между небом и землей, чернеющей полосой, похоже, обозначило лесом.

Замок же… кошмар мой наяву… ничем не изменился, и даже солнышко ему не помогло — так и громоздился темным монолитом, тяжело усевшись на отроге горы.

Впрочем, если по трезвому размышленью, то его облик надежду давал, что я на Земле все-таки, а ни в каком-нибудь мире… другом. Звучит-то как! Впору самому в психушку проситься…

А если на Земле, то где? Ну, например, в долине Луары… хотя — нет, там замки, если помню, поизящней стоят, да и гор там вроде не было. Тогда… Шотландия? Точно, там таких мрачных махин со старых времен по взгорьям осталось немеряно!

Успокоив себя в очередной раз, что типа не все еще потеряно, и вернуться домой смогу сам… деду-то у меня веры уже не было… я прикинул примерный спуск и полез вниз.

Встречай меня новый мир! Главное, чтоб ты ДРУГИМ не был… на дурку как-то не хотелось совсем.

Глава 7

Почти сразу оскользнулся и потревожил Малыша, который в свою очередь завозился и своим присутствием напомнил мне, что может я-то в психушку и не хочу, но это не в моей власти… поскольку я уже, считай, там.

М-да, следовало помнить, что игуаны, да и просто ящерицы таких размеров, не только в среднерусских лесах, но и в Шотландии не живут.

Но мозги мои в упертости своей тут же подкинули образ Несси, которая собой любой недостающий размер могла перебить. За что я с радостью и ухватился:

— Слышь, Мелкий, — почухал ящерку сквозь майку, — не подскажешь, где тут будет озеро Лох-Несс?

Ящерок на это только тяжко вздохнул и выпустил мне под футболку теплого дыма, то ли опять пукнул, то ли икнул. Когда из-за ворота на выход пошло, я понял, чем было это «то ли»…

К этому моменту я уже углубился в кусты, и пришлось прикладывать немалые усилия, чтоб продраться сквозь них, а рассуждать стало некогда. Но, что радовало, кусты те, уж больно на обычный терновник оказались похожи, что наводило на мысль…

Хотя… что о том терновнике мог знать я, человек сугубо городской, в общем-то? Нужно было признать — только то, что было о нем в «Сказках Дядюшки Римуса»… которые я в детстве еще читал. А так-то, кто его знает, сколько тех густых и колючих кустарников в природе существует…

Одно хорошо — заросли, сквозь которые я продирался, невысоки были, а потому дорогу, маячившую впереди, я прекрасно видел.

Теперь так же стало возможным рассмотреть, что ко мне, сюда, она издалека бежала, так и пролегая вдоль лесистого откоса горы, с другого бока от себя поля оставляя, а потом, между двумя поворачивала и устремлялась к домам. Вот к этому-то повороту я и наметил себе из кустов выбраться.

Впрочем, где-то метрах в трехстах от того места, где я спустился, меж склонами стал заметен заезд. Но соединялась ли тропа, убегающая с поляны, с этим проселком? Кто знает? Я уж точно теперь проверять не вернусь — мне б из кустовой западни выбраться!

Куртка, что чуть не силой напялили на меня, оказалась для такого лазанья по колючкам хороша. Но трикотажные штаны — напротив, продвиженье мое только тормозили, порой цепляясь намертво сразу в нескольких местах.

Но и выбравшись на дорогу, идти легче не стало, тут свой квест предлагалось пройти. Полотно, как я и заметил раньше, было не то, что не асфальтировано, но даже не мощено, а потому колеи на нем пролегали рытвинами, чуть не в полметра глубиной. Видно, как наездили после дождя, так оно и засохло.

А у меня, несмотря на всю немалую стоимость и брендовые понты, шлепки надругательств над собой не вынесли и порвались. И теперь я брел по этим колдобинам еще и хромой, считая соскальзывающими пятками все подвернувшиеся неровности.

Пальцы на ногах, опят же, как и ожидалось, разбиты были в кровь и саднили. Коленки, которыми вчера тормозил, от них не отставали и тупой синячной болью ныли. Ладони, как оказалось, тоже счесал… скорее всего, только что.

Ко всему этому еще и солнце поднималось все выше, а пить на нем, начинающем подпекать, хотелось уж и вовсе нестерпимо.

В результате, вроде и близка деревня была, но приближался я к ней медленно.

Хотя, нужно быть добрее к себе, дорога-то действительно нелегко давалась, а потому, пусть двигался я неспешно, но все же неуклонно в терпении своем. Так что, не прошло и часа, как вот он, крайний дом! Ура…

Тут мне повезло… если так