– И этого более чем достаточно для двух солдат, призрака и пары гражданских, – парировал Круикшанк. – Если связь не наладится, и нам не удастся предупредить их, чтоб они обошли это скопление, то я настоятельно рекомендую подготовить часть моих сил для поддержки.

Хорнер поводил пальцем по нижней губе. Круикшанк затаил дыхание…

– Я бы не хотел задействовать больше сил, чем требуется, – наконец произнес адмирал. – Особенно со всеми этими левиафанами над нами, которые в любую минуту могут наброситься на нас. К тому же император Валериан сейчас тоже находится на планете, и ему может потребоваться экстренная эвакуация.

«Именно поэтому я сказал лишь про часть моих сил», – внутренне проворчал Круикшанк. Но вслух сказал:

– Понимаю, сэр. Кстати об императоре: не должны ли мы предупредить его, что перемирие, вероятно, терпит крах?

– Я не стану прерывать его встречу, пока у нас не появится больше информации, – сказал Хорнер. – Кто знает, это может быть просто кучка не связанных между собой зергов, которым взбрело в голову попить из ручья или что-то вроде того, – его губы сжались. – Но вы правы: мы не можем просто бросить их. Подготовьте тридцать процентов ваших сил – только тридцать процентов – для возможной спасательной операции.

– Слушаюсь, сэр, – Круикшанк нажал на одну из клавиш на своей рации.

Расторопность полковника не ускользнула от Хорнера.

– Полагаю, приказ уже был готов? – спросил он.

– Старые привычки, сэр, – осторожно сказал Круикшанк. Некоторые командиры терпеть не могли такие выходки от строевых офицеров, так как считали, что это подрывает их авторитет и выставляет обычными бюрократами. Что в отдельных случаях даже было хорошо.

– Помню дни, когда не было такой длинной цепи командования, – произнес Хорнер, возвращаясь взглядом к своему экрану. – Когда риски были не такими большими, как сейчас.

– Да, сэр.

Круикшанк был вполне уверен, что риск всегда был высоким, когда ты находился в центре боя. Что это говорило о восприятии? И о человеческой природе в целом?

Да и не наплевать ли?

– Но судьба сдала нам такие карты, – продолжил Хорнер. – Поэтому спуститесь и подготовьте наши козыри. И будем надеяться, что нам не придется их разыграть.

«Я не верю, что мы настолько разные, – сказала Загара псионическим скрежещущим голосом. – Даже сейчас вы, император Валериан, пытаетесь воссоединить разделенные фракции терранов и дать им единую мысль и цель. Так же и вы, иерарх Артанис, залечиваете раскол в единстве протоссов. В какой-то степени я и мои матери стаи хотим создать единых зергов».

– У вас уже были единые зерги, – напомнил Валериан. – Результатом стала резня терранов и протоссов и уничтожение целых планет.

«Вы взяли на себя ответственность за грехи вашего отца, императора Арктура Менгска? – в ответ спросила Загара. – Именно он построил пси-излучатель на Тарсонисе, что привлекло Рой и заставило его уничтожить всех жителей планеты. А вы, иерарх Артанис, берете на себя ответственность за бесчинства Конклава в прошлом? Никто из нас не может изменить то, что было. Мы только можем осознать совершенные ошибки и то зло, которое они повлекли, и пообещать себе не повторять их».

«И мы должны поверить, что сама сущность зергов действительно изменилась? – вопросил Артанис. – Ведь, несмотря на грехи наших предшественников, протоссы и терраны остались теми же».

«Понимаю ваш скетицизм, – сказала Загара. – Но зерги теперь другие. Дар Королевы Клинков поднял нас на высоты, которые нам и не снились. Та, которая когда-то была терраном, затем стала зергом, и сейчас является одной из зел-нага, из своего милосердия и величия дала…»

«Пока довольно разговоров, – отрезал Артанис и резко встал. – Я желаю взглянуть на предлагаемые вами растения».

Загара казалась застигнутой врасплох.

«Конечно, иерарх, – ответила она ему, когда он зашагал к ближайшему контейнеру. Высший и темный тамплиеры тут же оказались при нем, держась на почтительном расстоянии. – Я по очереди расскажу про каждое, как про их функции, так и про историю создания…»

«Будет еще время для объяснений, – снова оборвал ее Артанис. – Сперва я осмотрю их сам».

Валериан посмотрел на него, затем на Загару. По лицам зергов невозможно было определить, была Сверхкоролева озадачена, обеспокоена, в гневе или чувствовала что-то еще. Но впервые с момента их прибытия она, казалось, потеряла дар речи.

Абатур, мастер эволюции, так и не сказал ни слова. Впрочем, Валериан даже не был уверен, что тот мог говорить.

Но сейчас Артанис и перемена в его настроении имели самый высокий приоритет для Валериана. Что-то происходило в голове протосса, и ему надо было выяснить, что именно.

– Прошу извинить, Сверхкоролева, – сказал он, вставая. Он направился к Артанису, и его эскорт последовал за ним.

Он нагнал протоссов возле первого контейнера.

– Иерарх Артанис, – тихо позвал он протосса.

«Император Валериан Менгск, – ответил Артанис. – Вам нет нужды находиться здесь».

– Мне ясно, что вас что-то беспокоит, – сказал Валериан.

«Это личные мысли и проблемы, – отрезал Артанис не допускающим возражения тоном. – Вас это не касается».

– При всем уважении, иерарх, я так не считаю, – ответил Валериан. – Эта встреча может решить судьбу наших народов, мы выбираем между жизнью и смертью, войной и миром. Все проблемы, затмевающие мысли и рассудок, должны быть разрешены.

Некоторое время Артанис ничего не говорил.

«Вы посчитаете это глупым и незначительным».

– Ничего, что настолько беспокоит отдельного индивида, не является глупым и незначительным, – заверил его Валериан.

Еще одна долгая пауза.

«Многие тысячелетия назад протоссов Айура посетила раса высших существ, которых мы назвали зел-нага, – начал он. – И не просто посетила. Один из них, звавшийся Амоном, стал заботиться о нас, как мы думали, и за столетия превратил из низших существ в тех, кем мы являемся сейчас. Но когда этот период подошел к эре процветания, внутри нас пробудились первобытные чувства. Медленно они разъедали единство, ставя под угрозу нашу культуру и само наше существование. В слепом самолюбии мы совершили немыслимое – напали на нашего благодетеля. В ответ он и его раса покинули нас».

Валериан тихо слушал, подавляя желание заметить, что он все это знал. Что бы Артанис ни хотел сказать, он должен был сделать это по-своему.

«Уход зел-нага вызвал в нас отчаяние и гнев, стыд и стремление к насилию, – продолжил Артанис; тон его мыслей становился все мрачнее. – Протоссы как раса почти вымерли, оказавшись поглощенными эрой раздоров. Только благодаря силе и мудрости Кхаса и его открытию Кхалы, нашей общей телепатической связи, мы смогли преодолеть наши разногласия и начали залечивать раны».