– Никогда ни с одной женщиной у меня не было ничего подобного, – прошептал он прямо в ушное отверстие.

Почесал драконице нос. Каяра прикрыла глаза от блаженства. Кайтаран прищурился и повторил ласку. А потом еще и еще. Жрица издала звук, напоминающий довольное урчание большой кошки, а правитель снова склонился над ухом.

– Жаль, не знаю такого местечка у тебя в человеческом обличье, – проговорил он и опять почесал кончик носа рептилии. Чмокнул где-то между рогом и глазом. – Если бы я был такой, как ты, я бы ух… – и снова потянулся к носу.

Каяра никогда не ощущала ничего похожего, ей, большому опасному зверю, хотелось выгнуться домашней Мявкой и подставить бок под руки мужчины. Потереться о его ладонь, отдавая ласке чешуйчатую спину. Тряхнула головой и фыркнула, оборачиваясь. Нельзя позволять инстинктам взять верх над разумом!

Мир дрогнул и изменился. Каяра приобрела человеческий облик. Кайтаран улыбаясь пожирал ее взглядом.

– Все-таки жаль, что у тебя-человека нет такого места, – повторил он вполголоса. – Выглядишь великолепно. Кажется, желание владеет тобой так полно, что отдашься первому встречному.

Потом вдруг стал серьезным.

– Как нога? До комнаты дойдешь? Пришлю лекаря туда.

– Должна, – слабо улыбнулась драконица и поковыляла ко входу в замок.

Кайтаран хмыкнул, и, догнав, подхватил на руки. Нежно прижал к себе.

– Так уж и быть, донесу тебя, ящерка, – добродушно проворчал он.

Каяра кивнула и закрыла глаза.

Очнулась в своей кровати, раздетая до рубахи, с туго перевязанной ногой и «ожерельем» на шее. За окном царила темнота, но драконица не могла припомнить, ни как они с правителем пришли сюда, ни как лекарь приводил в порядок ногу. Должно быть, навели какой-то морок.

Жрица оделась. Мучил голод, и надо было спуститься, что-нибудь перехватить на кухне. Ужин наверняка давно прошел, но сердобольная повариха не должна оставить ее без еды.

В нерешительности замерла около лестницы, и, поразмыслив несколько минут, пошла в обход. Замок был полон странных неизвестно куда ведущих коридоров, и один из них представлял собой широкий плавный извилистый спуск со второго этажа во двор. Когда драконица увидела его в первый раз, она спросила у Кайтарана, зачем эта конструкция, но правитель отшутился, ответив, что-то про верное положение катапульты, и назначение этого места так и осталось тайной. Тем не менее, сейчас коридор оказался как никогда кстати.

Каяра проковыляла вдоль дверей спален и уже дошла до поворота, когда из тупика за углом услышала голос Исолии. Остановилась, не желая унимать любопытство. Приятно узнать, что у надменной злюки есть какие-то тайны.

– И бутылка точь-в-точь, – ликовала мачеха Кайтарана. – Я же говорила, что они у сыночка, как у всех магов. Одинаковые. Он и не заметил небось ничего.

– Это хорошо! – ответил Исолии Тамал.

Каяра нахмурилась, не понимая сути разговора. Но собеседники явно двинулись в ее сторону, и пришлось спешно ретироваться. Прошаркала вниз до выхода, пересекла внутренний двор и очутилась на кухне. Стряпуха мило улыбнулась, приглашая в столовую: господин велел накрыть на стол гостье, как только та пожелает. Драконица тяжело вздохнула и направилась ужинать по-человечески.

Уже за едой ее кольнула нехорошая мысль. Неужели Тамал и Исолия любовники? Если так, то зачем маг приставал к ней в долине? Вряд ли чтобы заставить ревновать возлюбленную. Нахмурилась и зло ухмыльнулась. Неужто этот рохля решил с ее помощью освободить Лазурного дракона? Глупец! Бог сотрет его в порошок и не заметит.

Положила в рот кусок мяса и не почувствовала вкуса, все вокруг подернулось привычной молочной дымкой. Отрылось око богини.

Огромный темно-синий самец заходил на посадку над городом. Под его крылом красовались каменные дома, окруженные садами и дорогами, величественный храм перед просторной площадью и озеро, такое глубокое, что вода в нем казалась фиолетовой, как море в солнечный день. Он приземлился во дворе дома из изумрудного кирпича и обратился.

Навстречу вышли двое. Мужчина в летах, явно старше даже Васила, и женщина, внешностью напоминающая, ее, Каяру. То же кукольное личико и ясные глаза. Та же тонкая морщинка над носом. Синий кивнул. Возрастной ухмыльнулся и, отступив на несколько шагов, принял животную ипостась. Взлетел молочно-белым хвостатым облаком прямо в сторону видневшейся на дневном небе полной луны.

Каяра дернула головой, стряхивая остатки видения, и вышла из-за стола посмотреть в окно. Вздохнула. Если верить ночному светилу, у нее осталось дней пять, не больше. Надо бы поторопить Кайтарана! И с походом, и с девственностью. То, что жрица увидела тех, других драконов из-за гор, она не сомневалась. Это озеро уже попадалось оку владычицы однажды, тогда похожая на Каяру женщина пела колыбельную. Вот только кому, так и осталось загадкой.

Вернулась за стол, покончила с мясом и поспешила к себе. Сейчас с Кайтараном не поговоришь, он наверняка развлекается с Ратой, но время не ждет, и завтра, самое позднее послезавтра, надо выступить в поход.

Спала плохо, всю ночь преследовал голос той женщины: низкий, но удивительно приятный. Каяре снилось, что она тонет, и каждое слово этой прекрасной колыбельной ввергает все глубже и глубже под воду. Проснулась на рассвете, в холодном поту и с болью в шее. Оделась и почти мгновенно отправилась к правителю, но застать Кайтарана не удалось: уехал по делам на южную границу. День провела как на прорастающих стеблях бамбука. Время почти осязаемо утекало песком сквозь пальцы, и бездействие нервировало почище страшных видений.

Когда к вечеру правитель вернулся, вконец измученная жрица поспешила встретиться с ним, не дожидаясь ужина. Но, как оказалось, Кайтарана хотела видеть не она одна. Когда Каяра подошла к месту, где только что закрылся туннель, она обнаружила, что мужчина уже попал в цепкие лапы любовницы. Рата обнимала его, нежно проходясь губами по лицу, а маг осторожно придерживал ее за плечи, закрывая глаза от удовольствия. Неудобнее момента было не придумать, но еще неизвестно, когда они смогут отвлечься друг от друга, а завтра говорить о деле будет поздно.

– Господин, – тихо, но четко позвала драконица, приблизившись на расстояние пары шагов, – мне очень нужно срочно переговорить с тобой.

Кайтаран вздрогнул. Открыл глаза и мягко отстранил Рату от себя. Посмотрел на жрицу.

– Подожди меня в комнате, – приказал он. – Сейчас приду.

Каяра согласилась и поспешила прочь. В жилах, будто кисель на медленном огне, закипала злость. Выгнал как девчонку! В конце концов, она и впрямь по делу пришла, а вовсе не любоваться на то, как он милуется с другой! Мог бы оторваться ненадолго… Шумно вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Какая ей, в сущности, разница, выгорит дело или нет? Не ее жизнь зависит от травы и ребенка, а его. Она уйдет в любом случае, вне зависимости от того, успеют завершить начатое или нет. Васил придумает, как снять ошейник. А Кайтаран сможет по-прежнему наслаждаться прелестями Раты. Все равно никому, кроме этой вертихвостки, он не нужен.