отряды богатых жителей за пределы города. Иногда они справляются сами, иногда не справляются и их вырезают бойцы дея, но в основном я успеваю вмешаться и вырулить ситуацию в нашу пользу. Ничего страшного, сейчас решим. Даже если отряд Идума вырежут, далеко янычары не продвинутся. Я поворачиваюсь к готовым бежать связным.

— Кинесу и Дюку! — тут же в голове всплывают имена лидеров отрядов, которые находятся ближе всего к попавшим в беду грекам — оставить заслон на баррикадах и идти на помощь Идуму! Пусть оставят по десять бойцов с мушкетами и всем составом выдвигаются! Идти параллельными улицами, зайти во фланг янычар и атаковать. Идуму держаться, сколько сможет! Направить Идуму на помощь пятьдесят гребцов из резерва! С галеры «Салтанат»! Еще пятьдесят гребцов пусть занимают оборону по той же улице где сейчас Идум, в квартале от места боя. Строить баррикады и готовится к отражению атаки! Пошли!

Связные скрылись за дверью, а я наношу на карту новую информацию, всего в голове не удержишь. Дверь не успевает закрыться, как новые связные появляются в таверне, кому-то ещё нужна помощь…

С деем я больше не увиделся. Баба Хасан пал от удара столового ножа, да не одного, а как минимум десяти. Погиб он в своём гареме и убили его одалиски и наложницы.

Если у мужчин и был хоть какой-то шанс вернутся домой из рабства или бежать. То судьба пленниц на Магрибе была незавидной. Цена выкупа для женщин всегда была выше, чем у невольников мужчин, и монахи часто пренебрегали дочерями Евы, если стоял выбор кого освобождать — мужчину или женину. Они уже считались не чистыми, так как сожительствовали с хозяевами и зачастую имели от них детей. Никто обычно не заморачивался их освобождением, разве что выкупались особо знатные дамы, сразу заявившие похитителям, что они много стоят. Таких пираты обычно не трогали, но суммы за них заряжали нереально большие. Остальные оставались невольницами навсегда.

Эти пленницы делились на три категории. Красивая и невинная девушка почти со стопроцентной гарантией попадала в гарем в качестве наложницы, молодые и сильные становились домашними служанками и одалисками в гареме, ну а возрастные дамы занимались ремёслами.

Как уж так вышло никто не знает, но дей Алжира в самый разгар восстания решил посетить свой цветник, наверное, чтобы снять напряжение и развеется. Ну а в дворцовом гареме к тому времени власть незаметно для всех захватили одалиски и европейские наложницы, убив евнухов и заперев жён дея в их комнатах. Ушёл дей и не вернулся. Янычары ничего не могли сделать, чтобы вытащить своего господина из этой закрытой части дворца. Вход посторонним туда был закрыт под страхом смерти. Лишённые руководства янычары в итоги предприняли попытку прорыва из окруженного дворца и им это удалось. Ударный кулак из подготовленных бойцов, как раскаленный нож сквозь масло прошёл через заслоны невольников, и янычары вырвались из города. Отсутствие централизованной власти сыграла с ними плохую шутку. Прорвись они в порт на соединение с корсарами, и неизвестно чем бы всё закончилось, однако они предпочли бежать, и тем самым подарили повстанцам шанс на победу.

Порт доставил нам неприятностей. Привычные к боям корсары были серьёзными противниками. Большинству удалось попасть на свои корабли, да вот только выйти в море удалось ни многим.

Галеасы и галеры без гребцов, не могли маневрировать в бухте, забитой кораблями. Только редкие счастливцы, уже готовые к походу и у которых гребцы были на своих местах или обладатели небольших парусных кораблей, смогли вырваться из порта. Некоторые команды пиратов, объединившись вместе, сами садились на вёсла и уходили из охваченного волнениями Алжира, но всё же основная масса уйти не смогла. Я позаботился о блокировке порта в первую очередь.

Отряд Рамиреса и многочисленные французские, испанские и португальские моряки ушли на штурм береговых батарей незамедлительно, как только я взял управление боем в свои руки. Атака со стороны города удалась. На руку сыграло то, что к отражению нападения с тыла укрепления не были готовы, а также то, что в пятницу гарнизоны фортов и башен были далеко не полными.

Найти канониров среди бывших рабов не составило труда, и вскоре форты ожили, расстреливая корабли, оказывающие сопротивление, и пытающиеся покинуть бухту. К вечеру святой для мусульман пятницы город пал.

— Нужно сотворить всеобщий молебен! Люди ждут! — отец Доминик, моя незаменимая тень и помощник во время плена и боя нудит уже час. Сейчас мы в покоях дея, я привел сюда монаха специально, что бы поговорить — ведь это чудо, и все мы его свидетели! В городе не осталась рабов, как вы и предсказали! Благословите людей!

— Доминик, хорош валять дурака! — я повернулся к монаху — Ты меня идиотом считаешь⁈

— Я не понимаю вас Виктор! — Доминик сделал тупое лицо и смотрит на меня невинными глазами.

— Всё ты понимаешь монах! Не зли меня! — я подошёл вплотную к святому отцу — у вас всё было готово к восстанию и вам нужен был только повод и лидер! Сами вы очевидно светится не хотели на случай неудачи. Давай рассмотрим факты. Все монахи знали, что им делать, по сути именно они и организовали отряды восставших. Как так получилось, что во главе отрядов вдруг оказались в основном вольноотпущенники, живущие в Алжире ни один год⁈ Спонтанное восстание не начинается так удачно, как это! Вы выбрали пятницу, когда гарнизон практически беспомощен и не смог быстро отреагировать на бунт. Ваши монахи знали где и сколько находится стражников, знали где арсенал и в какой мечети проводят молитвы те или иные отряды янычар. Вы мать вашу знали, всё! Зачем ты делаешь из меня святого великомученика? Ты был рядом всё время, что я висел на кресте и знаешь, что я не умирал, не воскрешал и видений у меня не было! Вы специально нагнали толпу под стену и нагнетали обстановку! Крикни я с креста хоть воззвание к сатане, вы бы и то его трактовали и разъяснили невольникам как вам надо! Так вот, ответь мне Доминик, ты считаешь меня идиотом⁈

— Нет — Доминик больше не походил на религиозного фанатика, передо мною стоял уверенный в себе мужик, и спокойно смотрел на меня — не считаю. Вы умный человек, и талантливый полководец. Вы грамотно руководили восстанием и нам почти не пришлось вмешиваться. Мы сделали правильный выбор.

— Объяснись! — я отступил от монаха и взял в руки кубок с вином. Дей не отказывал себе в удовольствие травится перебродившим виноградным соком. Богатая коллекция вин нашлась в его личных покоях.

— Восстание планировалось давно. И такой случай грех было упускать. На роль его лидера было несколько кандидатов, но все они по каким-либо причинам не подходили. Вам же терять было нечего, ещё немного, и вы бы погибли там, на стене. Вы Виктор довольно популярная личность среди невольников и личный враг дея. Поняв, что происходит, я принял решения выбрать вас — монах тоже взял кубок и выпил вина, внимательно смотря на мою реакцию.

— Ну и кто ты? Кардинал, епископ, или вообще не монах? — я уселся на трон дея, разговор предстоял долгий, а я чертовски устал.

— Отец Доминик, обычный монах, тут я не врал — усмехнулся монах — в миру капитан испанских кирасиров. А сейчас личное доверенное лицо Папы.

— О как! — усмехнулся я — испанская инквизиция я полагаю?

— Действующий член испанской Супремы — не стал отнекивается монах.

— Ну звиздец! — выругался я — и как скоро испанские корабли войдут в Алжир?

— Гонец в Орат уже отправлен, полагаю от трёх до семи дней — вздохнул инквизитор — до этого времени город надо удержать!

— А потом что? Ты знаешь Доминик, что тут в Алжире сейчас каждой твари по паре? Католики, протестанты, православные и копты, тут еретик на еретике сидит, и схизматиком погоняет! Как только испанцы войдут в город, запылают костры! — я зло смотрел на монаха — и первый на костёр взойду я! Вы же твари сами меня в ереси обвините, и ты будешь главным свидетелем на процессе, так как прекрасно знаешь, что я нихрена не мессия!

— Такое может случится — не стал врать Доминик — но я постараюсь этого не допустить, это может спровоцировать бунт среди освобожденных.

— Да нахера мне твоё