Сэм развернулся и прищурился в заднее окно. Его лицо было освещено ярко, как днем. Он коснулся пальцем лба в насмешливом салюте, но стекло было покрыто каплями воды, и шериф, скорее всего, ничего не увидел. Сэм снова сел прямо.

– Ничего не поделаешь. Перестрелка с местным шерифом – плохая затея. Хуже того, он может выяснить, что мы вовсе не из ФБР. Кто знает, что он тогда сделает.

– Не понимаю, – проговорил Дин. – Местные представители закона всегда с нами сотрудничают. Что в Браунсдейле так меняет людей?

Сэм долго молчал, потом наконец ответил:

– Пещера.

Оуэн никогда не был в пещере сам. Он вообще сходил только на одну короткую экскурсию, предлагаемую парком, ту самую, о которой рассказывал агентам. Он смотрел фильмы, расхожие ужастики, но его больше интересовало кино про реальные события, фильмы «Нэшнл Джеографик», например. Эти фильмы были потрясающими, как и все книги, которые он прочел в Браунсдейле. Он столько всего узнал, и возможности получать новые знания продолжали стремительно расти.

Не то чтобы сейчас ему это сильно помогало.

И все же Оуэн шел дальше. Его подгоняли надежда и отчаяние – чуть-чуть первого и много второго. Он наконец вытряс из шерифа признание, что кто-то видел, как Марли и Фэллон перелезли через ворота и пошли по тропе. Наверное, надо было позвонить агентам, но шериф сказал, что уже беседовал с ними, а Оуэн, получив новые сведения, так запаниковал, что ощутил необходимость приняться за дело немедленно. Отчаяние начало расти с самого первого дня, когда он увидел, что девочек нет дома. Если бы тревога приняла физический облик, она была бы похожа на Каплю[12], желеобразную массу, которая разрослась сверх всякой меры в старом фильме со Стивом Маккуином.

Сколько он пробыл здесь? Казалось, что несколько часов, но Оуэн сопротивлялся желанию остановиться и включить подсветку на часах. Будет досадно узнать, что на самом деле прошло минут сорок пять.

Может ли такое случиться? Он не знал наверняка, но думал, что да. Здесь, внизу, не осталось никакого истинного ощущения времени, лишь необходимость идти вперед. Он не страдал клаустрофобией, но теперь хотя бы смог понять, почему некоторые люди испытывают ее. Многие списали бы неприятные переживания на вес Земли, которая давит на них, душит их массой и простой истиной их собственной незначительности. Но не Оуэн. В детстве он часто закрывал все источники внешнего света в своей комнате и, завернувшись в одеяло, отдавался ощущению, будто он парит, в одиночестве, в некой защитной оболочке, покачивающейся в бесконечной, усыпанной звездами ленте вечности.

В конце концов он добрался до зала, обозначенного в выданной карте. Зрелище было прекрасное, но сейчас у Оуэна не было времени восхищаться чудесами матушки-природы. Он вытащил карту, еще раз сверился с ней и увидел, что все совпадает: дальше остается идти лишь в едва заметный туннель в дальнем левом углу. Все остальные были помечены как разрушенные и непроходимые. Если девочки зашли в пещеру, то могли отправиться лишь туда.

Выключив фонарик, чтобы сэкономить батарейки, Оуэн быстро глотнул воды и опустился на колени у отверстия. Фонарь высветил проход – маленький, неровный, усеянный камнями. Да, как и полагается пещерному туннелю. Там нельзя было передвигаться в полный рост. Оуэн мог начать путь на четвереньках, но преодолеть таким образом выйдет лишь пару футов. А дальше придется ползти, словно какой-нибудь червяк.

Ну и ладно. Оуэн опустился на колени и протиснулся внутрь.

* * *

Передвигаясь, наверняка, гораздо медленнее, чем профессиональный спелеолог – в конце концов, он был книжным червем и тренировался только тогда, когда какая-нибудь статья в интернете заставляла его почувствовать себя виноватым, – Оуэн ощутил, как тоннель уходит вниз. За пределами луча света от налобного фонаря ничего не было видно, но он замедлил шаг еще больше. Наградой за осторожность стало то, что он не сорвался вниз, когда туннель внезапно закончился.

Оуэн вытащил мощный фонарик и направил луч вниз. Он разглядел дно, но не сумел оценить точное расстояние. Определенно слишком высоко, чтобы прыгать. Опытный человек мог бы спуститься вниз, но Оуэн не был опытным. На всякий случай он захватил с собой довольно длинную нейлоновую веревку и пару камалотов, устройств пружинного действия, которые можно было установить в трещине и использовать для того, чтобы надежно удерживать веревку. Тщательно осмотрев камни вокруг провала, он нашел трещину, идеально подходящую для установки приспособления. Он пропустил веревку через кольцо, закрепил ее, затем потянул обратно и завязал узлы размером с кулак примерно через каждые полметра. Даже если ему удастся спуститься (а он в жизни ничего подобного не пробовал), Оуэн был не настолько глуп, чтобы понадеяться, что сможет вскарабкаться по веревке обратно, ни на что не опираясь.

Следовало подумать и о девочках: если… когда он найдет их, они, скорее всего, будут обезвожены и ослаблены. Благодаря веревке он сможет быстро подняться наверх и отправиться за помощью.

Сделав глубокий вдох, Оуэн соскользнул с края, сжимая ноги, пока подошвы не наткнулись на первый узел. Как следует ухватившись за веревку, он опустил ноги, нащупывая следующую. И так далее: сначала руки, потом ноги, пока он не ощутил под ботинками твердую землю. Когда Оуэн посмотрел вверх и свет налобной лампы, скользнув по веревке, осветил вход в туннель ад головой, он предположил, что спустился метров на пять. Ничего не сломал и даже не оцарапался – не так уж плохо для ботаника, у которого проблемы с физкультурой.

Осмотревшись, Оуэн обнаружил, что помещение, в котором он очутился, не очень большое, в отличие от множества великолепных залов Мамонтовой Пещеры и даже того зала, в котором он был до этого. Где бы ни находился потолок, он был вне досягаемости света лампы и фонарика, но Оуэн без труда разглядел все стены вокруг. На какое-то мгновение он испугался, что карта неверна, а значит, поиски подошли к преждевременному концу и ему придется повернуть назад. Но потом он заметил небольшой лаз на стыке стены и земли. Подойдя и приглядевшись, Оуэн выдохнул с облегчением. Именно там, где положено. До сих пор ему даже не пригодилась краска – всякий раз он шел единственным доступным маршрутом и не было нужды выбирать направление. Значит, выход остался только один.

Прежде чем лезть внутрь, Оуэн встал и снова осветил фонариком стены, помедлил, когда луч выхватил брошенную веревку. Как девочки сюда попали? Ему сказали, что все остальные туннели в предыдущем зале разрушены и лишь этот остался проходимым, и он поверил на слово.

Внутри впервые зашевелился червячок сомнений. Может, стоит вернуться и проверить остальные проходы, просто для верности. С другой стороны, если он обнаружит, что идти больше некуда, сколько времени он потратит впустую?

Несколько мгновений Оуэн пребывал в нерешительности. Тринадцатилетние дети, рассуждал он, сильные и гибкие. Пусть он сам сейчас не в лучшей форме, в том возрасте он напоминал огромную куклу Гамби[13] – ловкий мальчишка с костями из резины. Сколько раз он катался на скейтборде, с защитным снаряжением и без него, и отделывался лишь ушибами? Вполне возможно, что Марли и Фэллон действительно спустились вниз: Оуэну это казалось глупостью, девочки же, вероятно, видели это препятствие всего лишь одним захватывающим элементом грандиозного приключения в Хрустальной Пещере.