— Товарищ старший лейтенант, — снова вышел на связь снайпер Елфимов. — Одна машина возвращается на дорогу. Они к селу едут…

Джахпар крепко спал и даже видел цветные сны, когда почувствовал у себя на плече чужую руку.

Она легла на плечо не грубо, его не толкали, и потому Джахпар не обеспокоился, не схватился за пистолет, который всегда лежал у него под подушкой, и не протянул руку к автомату, что стоял прислоненный к стене. А просто проснулся сразу с ясным сознанием и светлой головой. Он всегда просыпался так, даже в детстве, когда рука еще не прикасалась к оружию и пальцы еще не знали, с какой силой следует нажимать на спусковой крючок.

А оружие в руки Джахпар взял не по годам рано. Сначала — нож, чтобы перерезать горло своему спящему, всегда пьяному отчиму. И сделал это, хотя у мальчишки тринадцати лет едва-едва хватило сил на такое действие. Нож тогда был обоюдоострый, его пришлось расшатывать в одну и в другую стороны, чтобы увеличить рану в размерах. Кровь хлестала сильно и забрызгала мальчишке все лицо. Однако он продолжал двигать ножом и уже тогда испытывал удовольствие от своей силы, что позволила ему, подростку, убить такого большого и сильного пузатого мужчину весом больше ста килограммов.

С тех пор прошло много лет, но это событие вспоминалось часто. А как ему было не вспоминаться, если с этого началось становление сильного, не знающего жалости мужчины. Становление жестокого, не знающего жалости воина. Тогда вину за убийство взяла на себя мать, а мальчишка попал в детский дом, где для поднятия своего авторитета рассказывал всем эту историю, хотя многие ему и не верили.

Джахпар открыл глаза. Над спящим склонился Шамхал, по сути дела, не человек, а животное, верный сторожевой пес Джахпара, что приехал вместе с ним из сирийской Ракки. Когда-то люди Джахпара подобрали на поле боя израненного бойца, брошенного своим отступающим отрядом, поскольку в отряде посчитали, что надежды на спасение у раненого нет, а пристрелить не пожелали.

Джахпар приказал выходить его. И даже нашел врача в захваченном сирийском госпитале, который оперировал раненого и почти безотлучно находился с ним рядом. Джахпар знал, что делал. Он каким-то внутренним чутьем понял, что может приручить этого дикого человека, который к тому же оказался земляком из Дагестана, и заставить служить себе в качестве сторожевой собаки.

На большее Шамхал сначала казался не способным. Джахпар сам ежедневно проводил с раненым по несколько часов. А когда тот пошел на поправку, приказал перенести его вместе с кроватью в свою комнату, чтобы тот спал рядом.

И все получилось. Шамхал принял хозяина и стал именно тем, кем его видел Джахпар. К тому же он был не просто услужливым лакеем, но и, как потом оказалось, отличным минометчиком. Умел посылать мины так, словно укладывал их в нужное место рукой. Только цель ему обозначь.

— Что случилось? Еще темно… — Джахпар посмотрел в окно. Смотреть в звероподобное, изрезанное шрамами лицо Шамхала со сна не хотелось.

— Джабраил зовет, хозяин. Пришел от него человек, обеспокоен. Велел будить.

Джахпар понимал, что Джабраил по пустяку среди ночи будить не станет. Он сам по себе человек несуетливый и не любит, когда вокруг него кто-то создает суету. И, прежде чем сделать что-то, десять раз подумает. Хотя думать умеет быстро. И по большей части принимает верное решение. Если Джабраил просил разбудить, значит, Джахпар ему срочно понадобился, скорее всего, понадобился боевой опыт Джахпара, потому что по всем другим делам советчиков у имама хватает.

— Иди… Я сейчас выйду…

Джахпар взялся рукой за край одеяла, показывая свою готовность встать.

Шамхал спал в соседней комнате на маленьком для его большого и сильного тела диванчике, свернувшись, как котенок. Но на неудобства никогда не жаловался. Понимал, что это его миссия — охранять своего спасителя. И готов был до конца своих дней эту миссию выполнять. Такой это был человек, как думал Джахпар.

Шамхал, согласно кивнув, вышел. Он хорошо знал, что хозяин не любит одеваться при посторонних. И готов был дожидаться Джахпара за дверью. А он пока приготовит чистое полотенце, чтобы Джахпар вытерся после умывания. Что Джахпар любит умываться долго и с наслаждением, при этом обязательно чистой ледяной водой, Шамхал хорошо знал…

* * *

Джабраил сидел в своем кабинете на третьем этаже и, как обычно, держал на коленях тот самый рукописный Коран — подарок Джахпара, с которым никогда не расставался.

— Ты звал меня, имам? — мягко, тихим голосом спросил Джахпар, никак не показывая, что он считает себя в джамаате большим хозяином, чем официальный его глава. Ни к чему такое показывать самовлюбленному имаму.

— Да, друг мой, звал. Дело странное. Может, пустяк, а может, и что-то серьезное…

— В нашей жизни пустяков не бывает. Я тебя слушаю…

— Наша вторая машина… Где Хасбулат ехал со своими людьми…

— Попали в засаду?

— Они в Дагестан въезжали через Калмыкию. На своей машине. Потом день в доме у знакомого отсиживались. К вечеру снова выехали. В крыле несколько пробоин, но на Хасбулата пару месяцев назад было совершено нападение, и у ментов есть данные о том, что машина была обстреляна. Заявление лежит. Стекло было пулей пробито. Стекло он сменил. А про крыло просто забыл сразу написать, когда заявление отвозил. Это бывает. Да те дырки и в глаза не бросаются. На постах его ни разу не остановили. Только на выезде из Махачкалы тормознули. Но там у Хасбулата мент стоял знакомый. Просто поговорили, и все. А потом, когда до дома ехать час оставалось, Хасбулат мне позвонил, сообщил, что подъезжает. Уже три часа прошло, а его все нет.

— А трубка?

— «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа». — Джабраил попытался скопировать компьютерный голос, но у него получилось плохо.

— Выключать ему необходимости нет… Может, стоит навстречу выехать, посмотреть?

— Вот и у меня такая же мысль возникла, но без тебя я решение принимать не стал. Значит, думаешь, стоит выехать? Это не слишком рискованно? Если что-то не так, стоит ли распылять силы? У нас их и без того немного. Как считаешь?

— Одного кого-то пошли. Один человек погоды здесь не сделает.

Джабраил согласно кивнул, но не стал рассказывать, что людей у него на данный момент даже меньше, чем эмиссар ДАИШ[19] думает, и на счету каждый ствол. Ему хотелось сохранить видимость сильного боеспособного джамаата. Сильному денег пришлют больше. А строительство минарета обходится недешево. Сейчас просто так, ради удовольствия от общения с имамом никто работать не будет, никто кран с длинной стрелой не предоставит. Но возразить Джабраил все же решился:

— Не говори так однозначно. Бывают в жизни ситуации, когда все решает преимущество даже в один ствол…