благостным священником тянулась тень кровожадного дьявола. Богатой и почитаемой в обществе матроне составляла пару четвероногая тень горбатой коровы. За респектабельными банкирами и важными чиновниками рысили монстры с мордами гиен.

Джонс отметил, что тени деревьев, домов и всяких неживых объектов не претерпели изменений. Зато тени животных, как и людей, имели со своими владельцами мало общего. Занятно, что тени собак и лошадей нередко обретали человекоподобные черты, тем самым скорее повышая свой статус, нежели деградируя.

Несколько раз Джонс был свидетелем совершенно возмутительного поведения теней, которые, как и накануне вечером, полностью отделялись от хозяев и вытворяли невесть что. Он наблюдал их пантомимы – гротескные, абсурдные и зачастую непристойные.

Чувствуя себя как под колдовским заклятием, Джонс наконец добрался до конторы своей еще молодой, но быстро набирающей обороты страховой компании. Мисс Оуэнс, особа вполне зрелого возраста, уже заняла свое место за пишущей машинкой и не упустила из виду опоздание Джонса, подняв тонко выщипанные брови.

Джонс мельком отметил, что его деловой партнер, Калеб Джонсон, также опаздывает. Но еще минуту спустя в контору вошел и он – крупный багроволицый мужчина заметно старше Джонса. По своему обыкновению, Джонсон выглядел так, будто много ночей подряд предавался разгулу. Темные круги под глазами обозначились резко и отчетливо, как кольца на хвосте енота. Мисс Оуэнс словно не заметила его появления и только ниже склонилась над своей машинкой.

Джонсон буркнул что-то односложное в порядке примитивного приветствия и прошел к своему столу напротив стола мисс Оуэнс. Рабочий день в конторе начался.

Стараясь удержать под контролем бурлящие мысли и сосредоточиться на делах, Джонс радовался хотя бы тому, что свет в помещении был неярким и рассеянным. Кое-как он заставил себя приступить к разбору почты и даже продиктовал ответы на несколько писем. В контору заходили клиенты, в том числе новые, страхуясь от пожаров и несчастных случаев. Джонс немного приободрился, обнаружив, что может вести беседу и отвечать на вопросы, не выдавая другим, какой сумбур творится у него в голове.

Так прошла часть утра. Временами терзавшая его безумная тайна отступала на периферию сознания. Она была слишком нереальной, слишком походила на иллюзии, порожденные снами. Он решил, что впредь не следует налегать на выпивку. Без сомнения, все галлюцинации исчезнут, как только организм очистится от остатков алкоголя. Возможно, уже сейчас нервы пришли в порядок, так что он больше не увидит никаких свихнувшихся теней.

Размышляя таким образом, он взглянул на Джонсона и мисс Оуэнс. Солнце переместилось, и его лучи теперь наискось проникали в широкое фасадное окно, освещая обоих и отбрасывая на пол четкие тени.

Джонс не отличался особой щепетильностью в вопросах морали, но и он едва сдержал краску стыда при виде тени мисс Оуэнс. Фигура, которую эта тень изображала, была не только донага раздетой, но и выказывала наклонности, более подходящие для ведьмовского шабаша, чем для современной деловой конторы. Хотя мисс Оуэнс сидела на своем месте, ее тень с развратными ужимками продвигалась навстречу тени Джонсона, которая… не вдаваясь в детали, никак не соответствовала образу респектабельного джентльмена…

Мисс Оуэнс отвлеклась от своего «ремингтона» и перехватила взгляд Джонса, чье лицо, похоже, ее потрясло. Густо нарумяненные щеки покраснели еще больше.

– Что-то не так, мистер Джонс? – спросила она.

Теперь и Джонсон оторвался от записей в гроссбухе. И тоже как будто напрягся. Его глаза из-под тяжелых век смотрели настороженно.

– Все в порядке, насколько могу судить, – ответил Джонс, сконфуженно отводя взгляд от их теней.

Тут стоило призадуматься… Джонсон был женат и имел двоих детей-подростков. Но Джонс и раньше кое-что подмечал. Он неоднократно заставал Джонсона в компании мисс Оуэнс по окончании рабочего дня. И эта парочка явно не радовалась таким случайным встречам. Конечно, их личные дела никак не касались Джонса. Да он и не интересовался. Что его по-настоящему интересовало сейчас, так это поведение теней. В конце концов, разве не могли явления, которые он счел просто абсурдными галлюцинациями, иногда содержать какой-то скрытый смысл, какой-то намек на реальные события? Самому Джонсу это не обещало ничего приятного. Однако он решил, что надо быть начеку и не делать поспешных выводов.

Пообедал Джонс даже с некоторым аппетитом, чего не ожидал и сам. Ближе к пяти часам пополудни желтое предзакатное солнце начало светить прямо в западное окно. Джонсон встал со своего места, чтобы обрезать и закурить сигару. При этом его плотная черная тень простерлась до ярко освещенной дверцы большого железного сейфа в дальнем углу.

Джонс заметил, что тень не повторяет движений своего хозяина. В ее вытянутой руке не было ничего похожего на тень сигары. Вместо этого темные пальцы как будто пытались манипулировать циферблатом сейфового замка. Они быстро и ловко набрали нужную комбинацию, а затем изобразили усилие, как при открывании тяжелой двери. Тень подалась вперед, нагнулась и частично исчезла внутри сейфа. Когда она выпрямилась вновь, в ее пальцах было что-то зажато. Тут обозначилась вторая рука, и порядком оторопевший Джонс понял, что тень Джонсона пересчитывает пачку теневых купюр. Затем пачка была, видимо, засунута в карман, и тень проделала пантомиму с закрыванием сейфа.

Все это дало Джонсу новый повод для размышлений. До него доходили слухи о том, что Джонсон то ли играет на бирже, то ли делает ставки на скачках. А ведь он бухгалтер фирмы. Сам Джонс уделял мало внимания счетоводству, довольствуясь просмотром отчетов, баланс в которых вроде бы всегда сходился.

Возможно ли, чтобы Джонсон пользовался – или собирался воспользоваться – средствами компании в личных целях? В сейфе часто хранились довольно крупные суммы. Насколько помнил Джонс, сейчас там была тысяча с лишним долларов.

А может, и впрямь стоило отнести это все на счет чрезмерного увлечения коктейлями, вызвавшего необычное психическое расстройство. Уж лучше так, чем подозревать Джонсона в растратах.

Этим вечером Джонс вместо традиционного круиза по барам отправился на прием к врачу. Последний глубокомысленно морщил лоб, выслушивая рассказ Джонса о его загадочном недуге, а затем измерил пульс и температуру пациента, проверил коленный и другие рефлексы, посветил ему в глаза и осмотрел язык.

– У вас нет лихорадки, как нет и признаков белой горячки, – заявил он ободряюще. – Рефлексы в норме, хотя нервы пошаливают. Не думаю, что вы сойдете с ума – по крайней мере, в ближайшее время. Возможно, у вас проблемы со зрением. Советую вам завтра же обратиться к хорошему окулисту. А пока что пропишу успокоительное для вашей нервной системы. Разумеется, вам надо воздержаться от алкоголя – именно он может влиять на ваше зрение.

Джонс