Вряд ли можно сказать, что человек его возраста и веса способен припустить по веревочной лестнице, но последние десять перекладин Ричард преодолел почти на одном дыхании и наконец упал животом на козырек. Они с Зулой вскочили одновременно и футов сто пробежали бок о бок, словно боясь, что пули догонят их за козырьком. Разумеется, это могли сделать только Джонс и его боевики, а их уступ должен был замедлить надолго.

Тут Зула забежала вперед, развернулась, припала к Ричарду всем телом и обхватила его руками, словно крепкими-прекрепкими стяжками. Она плакала, уткнувшись лицом ему в грудь, а Ричард почти чувствовал, что Зула присвоила себе его прерогативу: это он должен обнимать ее, свою спасительницу! Однако за последние пятнадцать минут – с тех пор как нужда погнала его к уступу – произошло столько событий, что теперь Ричард мог только стоять в полном обалдении, дожидаясь неизбежного разрыва сердца.

* * *

Зула очнулась первой. Ричард услышал сопение и понял, что она пытается говорить, поэтому чуть ослабил объятия. Она подняла к нему лицо. Чудо. До конца жизни, видя ее лицо, он будет называть это чудом.

Ее губы двигались.

– Что? – спросил Ричард.

– Чет над водопадом. Он тяжело ранен.

– Черт! Ты же знаешь, нам надо предупредить Джейка.

– Да, знаю. Просто говорю.

От обиды, что Додж и не подумал вернуться к Чету, голос у нее стал почти как у Муз-Мстительниц.

– Эти суки в него стреляли? – Ричард мотнул головой в сторону обрыва.

– Другие суки. Но из той же банды, как ты понимаешь, – сказала Зула и добавила: – Если честно, я даже не уверена, что Чет жив. Выглядел он совсем плохо.

– Ты найдешь отсюда дорогу к дому Джейка?

Зула на мгновение сникла.

– Думаешь, надо разделиться? Мне бежать к Джейку, а ты пока вернешься и глянешь, как там Чет?

– Просто предложил. Я знаю короткий путь, мне это быстрее.

– Думаю, иначе никак, – шепнула Зула, и Ричарду показалось, что она снова заплачет. Не так, как в первый раз. Тогда она рыдала от долго сдерживаемых чувств, теперь готова была разреветься от одиночества и беспомощности.

– Только… – начала Зула и тут же умолкла, смутившись того, что собиралась сказать.

– Я должен рассказать обо всем на семейном сборе.

– Да.

– Рассказать, что ты не сломалась в Сямыне, не сломалась за последние две недели и в одиночку побежала предупредить остальных.

– Да. А значит, ты должен остаться в живых.

– Кто-нибудь из нас обязан остаться в живых, – уточнил Ричард.

– Верно, – согласилась Зула таким тоном, будто он подал дельную мысль на производственном совещании. – И ты справишься. Ты всегда справляешься.

– Трудно обещать. Но я буду стараться, потому что очень хочу рассказать миру твою историю.

– Не такая уж она и особенная.

– Чушь. Слушай. Чет умирает. Эти суки идут к дому Джейка. Мы должны сделать что решили, даже если это жалкий пустяк, о котором мир хороших и честных людей никогда не узнает. Верно?

– Да. – Зула выставила руку ладонью вперед.

Ричард упер свою ладонь в ее, и они на мгновение сплели пальцы.

– Для меня ты всегда была немножечко героиней.

– А ты всегда был моим… моим дядей.

– Спасибо.

– До скорого.

– Беги. И помни: в случае чего достаточно разрядить магазин в пределах слышимости от дома. Джейку и его психам много не надо.

– Ясно.

Зула повернулась к нему спиной, сделала несколько шагов и перешла на бег.

– Ты, наверное, уже и без того догадалась, – крикнул вдогонку Ричард, – но я тебя люблю!

Зула робко обернулась через плечо и побежала дальше.

* * *

Ричард увидел Чета за милю: тот лежал, распластавшись на валуне словно парашютист, у которого не раскрылся парашют. По камню струйкой стекала кровь. В руке у Чета было что-то непонятное. Ричард прибавил шаг – склон здесь шел вверх, и казалось, подъем не закончится никогда. Постепенно он рассмотрел, что там за странная вещь. Бинокль.

Все-таки не зря он столько занимался на эллиптическом тренажере. Любой другой толстяк его возраста уже давно бы отдал концы. У Ричарда было чувство, что он обливается потом сколько себя помнит.

Он вполне уверил себя, что Чет мертв, когда тот шевельнул рукой, сел и поднес к глазам бинокль. Ричард едва не заорал, как всякий, кто видит ожившего мертвеца. Ему почти что расхотелось подходить ближе, однако долгий подъем по глыбовой осыпи позволил одолеть первобытные страхи.

– Привет, – сказал Ричард с десяти футов.

Чет снова лег и некоторое время не двигался.

– Додж. Ты пришел.

– Ты вроде бы удивлен?

– Просто я знаю, что ты очень занятой человек.

– Для тебя у меня время всегда найдется. Мог бы уже усвоить.

– Спасибо. Я ценю. Всегда ценил.

– Перестань так говорить.

– Да ну, Додж, ты ж видишь – я не жилец.

– Ты один раз уже умирал – на кукурузном поле. Помнишь?

– Не-а. У меня была амнезия. Забыл?

Чет хохотнул, и Ричард улыбнулся в ответ.

– Тогда-то, – продолжал Чет, – я и понял про параллели с меридианами. Что мы живем на шаре. Параллели идут себе и идут. Меридианы загибаются к полюсам, так что начало и конец у них общие. Когда «Наутилус» – первая атомная подлодка – достигла полюса, экипаж послал телеграмму. Знаешь, что в ней было?

– Нет, – соврал Ричард, хотя сто раз слышал, как Чет рассказывает Паладинам Септентриона эту историю.

– «Девяносто градусов северной широты». Понимаешь, они не указали долготу, потому что там все меридианы сходятся. Они были на всех меридианах и ни на одном. Это сингулярность.

Ричард кивнул.

– Рождение и смерть, – сказал Чет, – полюса человеческой жизни. Мы как меридианы – начало и конец у нас общие. Мы расходимся от начала и движемся каждый своим путем через озера, моря, пустыни и горы. Но в конце мы все сойдемся, и этот конец будет очень сходен с началом.

Ричард кивал, боясь, что, если заговорит, голос его не послушается.

– Ты знаешь, где мы? – спросил Чет.

– Где-то довольно близко к границе, – выдавил Ричард.

– Не просто близко. Глянь! – Чет вытянул руку, затем раскрытой ладонью описал над головой полукруг. Ричард, посмотрев сперва в одну, затем в другую сторону, увидел редкую цепочку геодезических знаков.

– Мы на сорок девятой параллели, – объявил Чет. – Мои ноги в США, а голова – в Канаде. – Судя по выражению лица, этот факт был для него чрезвычайно важен, так что Ричард снова кивнул. – Я перегораживаю границу. Их меридианы окончатся здесь.