Она повернулась и медленно вышла из комнаты.

– У тебя ничего не болит, Дэвид? – спросила Маргарет.

– Я просто устал, – пробормотал сын. – Почему бы вам не оставить меня в покое?

Маргарет смотрела на сына сверху и в который уже раз не могла не подивиться его невероятному сходству с дедушкой Хэтчеллом. Это сходство становилось просто сверхъестественным, когда мальчик садился за фортепьяно – та же страсть была в каждом движении рук, головы, тела. В нем жил тот же музыкальный гений, принесший славу Хэтчеллу-старшему. Она подумала: «Он ужасно себя чувствует, потому что знает, что придется оставить здесь «Стейнуэй», принадлежавший его деду. Рояль – это символ унаследованного Дэвидом таланта, мальчику тяжело с ним расставаться».

Она потрепала сына по руке и села рядом с ним на кровать.

– Тебя что-то расстроило, Дэвид?

Он недовольно поморщился и отодвинулся от матери.

– Уходи прочь! – буркнул он. – Просто оставь меня в покое!

Маргарет вздохнула, ощутив странную неловкость. Ну почему Уолтер вынужден все время находиться на стартовой площадке, где готовят к полету космический корабль? Сейчас муж так нужен здесь. Она еще раз вздохнула. Она знала, что надо делать. Правило, обязательное для соблюдения колонистами, звучало очень определенно: при малейшем недомогании следует обратиться к врачу. Она еще раз потрепала Дэвида по руке, спустилась вниз и позвонила доктору Моуэри, врачу, наблюдавшему в Сиэтле будущих колонистов. Он сказал, что будет через час.

Рита вошла на кухню, когда Маргарет заканчивала разговор.

– Мама, Дэвид умрет? – спросила она.

Все напряжение, все трудности этого дня вдруг невероятной тяжестью сразу легли ей на плечи. Она вложила в ответ всю скопившуюся горечь:

– Не будь такой жестокой маленькой дурой!

Она сразу же пожалела о своей вспышке. Она осеклась, обняла Риту, прижала к себе, зашептала извинения.

– Все в порядке, мама, – сказала Рита. – Я понимаю, что тебе сейчас очень нелегко.

Движимая чувством раскаяния, Марагрет пошла на кухню и приготовила любимые дочерью бутерброды с тунцом и молочный шоколадный шейк.

«Я стала несдержанной, – подумала Маргарет. – Дэвид на самом деле не болен. Все дело в жаре, которая стоит весь последний месяц, и в напряжении, связанном со скорым отъездом». Она взяла один бутерброд и шейк и пошла к мальчику, но он отказался есть. Выглядел он бледно и подавленно, как человек, потерпевший сокрушительное поражение. Маргарет вспомнила слышанную когда-то историю об одном человеке, который умер из-за того, что у него исчезла воля к жизни. Она безуспешно старалась отогнать от себя это неуместное воспоминание.

Она вернулась на кухню и возилась с посудой до тех пор, пока ее не соединили с Уолтером. Грубоватое лицо Уолтера и его низкий голос успокоили Маргарет, к ней вернулась уверенность, какой ей не хватало весь день.

– Я так скучаю по тебе, дорогой, – сказала она.

– Осталось уже недолго, – ответил он, улыбнулся и привалился спиной к стенке телефонной будки. Вид у него был усталый. – Как там мое семейство?

Она рассказала мужу о Дэвиде, увидела, как потемнели глаза Уолтера.

– Врач приходил? – коротко спросил он.

– Немного задерживается. Он должен был прийти в шесть, а уже половина седьмого.

– Наверное, он сильно занят, – сказал Уолтер. – Но, похоже, это не настоящая болезнь. Скорее, он просто сильно расстроен… очень переживает из-за отъезда. Позвони мне сразу же, как только доктор скажет, что случилось.

– Непременно. Думаю, он сильно расстраивается из-за того, что приходится оставлять здесь рояль твоего отца.

– Дэвид же знает, что это не наша злая воля – бросить здесь инструмент. – Улыбка осветила его лицо. – Господи, ты можешь себе представить рояль на корабле! Доктор Чарльзуорси подпрыгнет до потолка!

Она улыбнулась:

– Почему ты не предложил ему взять рояль с собой?

– Ты хочешь, чтобы у меня были проблемы со стариком?

– Как там у вас дела, дорогой? – сменила тему разговора Маргарет.

Лицо Уолтера погрустнело:

– Сегодня мне пришлось разговаривать с вдовой бедняги Смайта. Она пришла забирать его вещи. Это было ужасно. Старик очень переживал, думал, что она последует за ним, но… слава богу, нет. – Он покачал головой.

– Вы нашли ему замену?

– Да, молодого парня из Ливана по имени Терик. У него прелестная жена. – Уолтер осмотрел кухню. – Похоже, ты приводишь вещи в порядок. Ты решила, что возьмешь с собой?

– Да, хочу кое-что взять. Хотелось бы мне уметь принимать решения так же быстро, как ты. Но я точно возьму фарфоровый чайный сервиз моей мамы и серебро – будет приданое Рите на свадьбу… картину Утрилло, которую твой отец купил в Лиссабоне… Все свои драгоценности я перебрала и оставила лишь на два фунта… насчет косметики я даже не волнуюсь, потому что ты сказал, что косметику мы будем делать сами, когда…

В кухню бегом влетела Рита и подошла к экрану.

– Привет, отец!

– Привет, глупышка! Что скажешь?

– Я сделала каталог для своих насекомых и заполнила его. Мама обещает помочь мне сфотографировать образцы, которые я уже поместила под стекло, как только все будет готово. Они такие тяжелые!

– Как это ты ухитрилась заманить маму так близко к твоим жучкам?

– Папа! Это не жучки, это энтомологические образцы.

– Для твоей мамы – это жучки, малышка. Теперь, если…

– Папа! Есть и еще кое-что. Я сказала Раулю – это новый мальчик в нашем квартале, – я сказала ему о похожих на ястребов насекомых на Рителле, которые…

– Это не насекомые, малышка, это мутанты амфибий.

Девочка нахмурилась.

– Но в докладе Спенсера прямо сказано, что у них хитиновая оболочка и они…

– Перестань болтать глупости! Тебе следовало прочесть технический доклад, который я тебе показывал, когда был дома в прошлом месяце. Обмен веществ этих существ основан на меди, и они близкие родичи распространенных на той планете рыб.

– А! Ты считаешь, что мне лучше заняться морской биологией?

– Не все сразу, малышка. Теперь…

– Дату отъезда уже определили, папа? Я жду не дождусь, когда можно будет там поработать.

– С датой пока не определились, малышка, но мы ждем решения со дня на день. Теперь мне надо поговорить с мамой.

Рита отошла от экрана.

Уолтер улыбнулся жене:

– Кого это мы воспитываем?

– Хотелось бы мне знать.

– Слушай, ты не волнуйся из-за Дэвида. Прошло девять лет с тех пор… с тех пор как он оправился от вируса. Все анализы показали, что он полностью излечился.