— Кто знает, зачем в глухом месте между дворцом Долгой жизни и храмом Цзиньшань построили колодец? — пожал плечами Ян Юньчунь — и откуда ему знать?

Ли Ляньхуа огляделся. Место находится в низине, рядом — естественный пруд Люе, неудивительно, что здесь есть вода. Вот только зачем рыть такой огромный колодец, если уже есть пруд? Дела императорского дома и правда непостижимы и приводят в совершенную растерянность.

Деревянная крышка на колодце уже подгнила, Ян Юньчунь одной рукой сорвал медный замок и поднял её.

— В детстве я видел, как дедушка Ван бросил их прямо туда.

Вытянув шею, Ли Ляньхуа заглянул в колодец — до поверхности воды совсем не близко. В лицо ударил поднимавшийся снизу тёплый воздух — похоже, здесь и правда небольшой горячий источник. Далеко внизу вода сверкала в лучах лунного света, но в искрящемся блеске не получалось разглядеть, что всё-таки находится на дне. Он приподнял подол и ступил одной ногой на край колодца, намереваясь прыгнуть.

— Что ты делаешь? — нахмурился Ян Юньчунь.

— Если не спуститься, как узнаешь, что за секрет на дне? — указал вниз Ли Ляньхуа.

— Я с тобой, — Ян Юньчунь отбросил крышку.

Ли Ляньхуа рассеянно выразил согласие и что-то пробормотал себе под нос, глядя на огромный колодец.

— И не спросишь, почему я тебя не останавливаю? — удивился Ян Юньчунь.

— Раз уж убийца, спасаясь от погони, прыгнул в колодец, господину Яну ведь нужно вытащить тело… — с серьёзным видом сказал Ли Ляньхуа.

— А ты забавный человек, — расхохотался Ян Юньчунь. — Прыгаем!

Они немедленно сбросили верхние одежды, подвязали подолы нижнего платья и бултыхнулись в колодец.

Места хватало, чтобы два человека могли одновременно спрыгнуть вниз, не мешая друг другу — неудивительно, что евнух Ван в своё время сумел бросить на дно четверых за раз. Лунный свет озарял поверхность воды, проникая вглубь. Ли Ляньхуа с Ян Юньчунем, задержав дыхание, погрузились в воду — такую чистую и прозрачную, что, оказавшись внизу, всё ещё видели стенки колодца.

Стенки колодца были обшарпанными и как будто немного неровными. Ян Юньчунь пристально разглядывал всё, что попадало в поле зрения, как вдруг перед глазами потемнело — промелькнуло что-то чёрное и квадратное, он хотел было подплыть поближе, чтобы рассмотреть, но Ли Ляньхуа потянул его за рукав.

Ян Юньчуню только и оставалось следовать за ним на глубину, и по мере того, как они погружались, перед глазами мелькало всё больше чёрных квадратов, пока вокруг не осталась лишь непроглядная темнота, он только чувствовал, как Ли Ляньхуа тащит его за рукав на дно, прямо на другой конец колодца. На дне оказалось удивительно просторно, Ли Ляньхуа потащил Ян Юньчуня на самую глубину, а через мгновение неожиданно поплыл вверх, и они с плеском вынырнули из воды.

Открыв глаза, он увидел всё ту же кромешную тьму, но услышал голос Ли Ляньхуа.

— В монастыре Шаолинь учат одной технике под названием «Неугасимое пламя», не владеете ли вы ей, господин Ян?

Ян Юньчунь давно изучал боевые искусства и, хотя ни шагу не ступал в цзянху, знал, что «Неугасимое пламя» — техника ударов ладонью, которая заключается в том, чтобы ребром ладони, словно саблей, рубить дрова семью семь — сорок девять раз, пока они не загорятся. Однако он так не умел, потому невольно покачал головой. Он не сказал ни слова, но Ли Ляньхуа понял его.

— Значит, господин Ян не владеет ей… Однако много лет назад шаолиньский монах поведал мне секрет этого мастерства.

Ян Юньчунь прекрасно понимал, что оба они находятся в воде, и все источники огня промокли, а здесь, скорее всего, находится секрет колодца, потому Ли Ляньхуа и захотел зажечь огонь. Пусть ему и не хотелось воровать шаолиньскую технику, но пришлось в трудный момент обнимать ноги Будды*.

Обычно не возжигать благовоний, а как потребуется, броситься обнимать ноги Будды — прилагать усилия в последний момент.

— Говори, что делать, а я проверю, можно ли поджечь мокрую одежду.

Ли Ляньхуа в самом деле рассказал ему ни на что не похожую технику. Ян Юньчунь смутно подозревал, что она весьма далека от всего, что он знал о боевом искусстве Шаолиня, но выбирать не приходилось. Ли Ляньхуа снял белое нижнее платье, Ян Юньчунь попробовал рассказанный им метод — после трёх ударов ладонью одежда высохла, а после десяти — шумно загорелась. Оглядевшись, они поняли, что и правда очутились в потайной комнате.

Очевидно, что это было уже не дно колодца, а просторные покои — со всех сторон каменные стены, а у дальней — тёмное пятно, похожее на кровать. Ли Ляньхуа с Ян Юньчунем выбрались из воды и поспешили туда, едва не спотыкаясь. Ян Юньчунь, держа в руке горящую одежду, стремительно приблизился к кровати. В свете пламени он увидел на ней разрозненные истлевшие предметы — груду костей.

Ян Юньчунь ужаснулся — ему и присниться не могло, что внизу обнаружатся останки человека, Ли Ляньхуа же давно это предвидел. Нахмурившись, он внимательно осмотрел кости — им явно уже много лет, деревянная кровать тоже почти сгнила. За исключением останков и нескольких фрагментов одежды да осколков утвари, на кровати ничего нет, зато под ней, ближе к стене, спрятан большой ящик, слепленный из глины и высушенный естественным образом — похоже, его сделали здесь, а не принесли снаружи.

Когда Ян Юньчунь скинул верхнее платье, меч оставил при себе, теперь же обнажил его и ударил по ящику — клинок просвистел, и слепленный из глины верх упал на пол, словно крышка сундука.

Из ящика полился мягкий свет, отчего они вздрогнули, а когда пригляделись, поняли, что он наполнен драгоценностями. Ян Юньчунь сунул руку в ящик и выудил из него что-то — в свете огня и лучистых жемчужин можно было прекрасно рассмотреть исключительной красоты тёмно-зелёные бусы, холодные и тяжёлые на ощупь, сверкающие и прозрачные на свету.

Ли Ляньхуа тоже вытащил сокровище — агат, но с пузырьками внутри, которые прекрасно просматривались и красиво играли в прозрачном розоватом камне высшего качества.

— Что это? — растерянно спросил Ян Юньчунь, разглядывая бусы. Он видел немало драгоценностей, но эти бусины не были похожи на виденные им прежде хрусталь и цветное стекло.

— Эта вещь называется спхатика*. — Ли Ляньхуа вытащил из ящика ещё одни бусы, белые словно яшма — на золотую нить нанизаны сто восемь белых бусин размером с фасолину, невероятно тонко вырезанных в виде бутонов лотоса, которые, казалось, вот-вот раскроются, гладких и нежных на ощупь, без единого острого выступа.

Спхатика