в том месте, где кавалерия, атаковавшая приближающихся Иных, замедляла их продвижение. Затем кавалерия пронеслась, выходя из боя, и, безопасно пройдя через ряды пехоты, вернулась через ворота.

Иные выкатились вперед и навалились на ряды Зимних. Завязалась битва. С такого расстояния все выглядело как огромная, сбивающая с толку сумятица, где каждый сражался за лучшую позицию, но все же кое-что мне удалось рассмотреть. Я видел, как упал огр, когда Иной плюнул в него кислотой, через глаза проевшей дорогу в его мозг. Я видел, как колеблются ряды Зимних, а Иные начинают бросать подкрепления в те места, где защитники дали слабину.

Затем небольшой отряд гоблинов вырвался из кучи сланца в самый подходящий момент, когда Иные почти продавили ряды Зимних, не подозревая, что к противникам подоспеет подмога. Неожиданная атака погнала Иных вперед, и я увидел, как «слабый» полк, обманувший Иных как лохов с помощью блефа, отступает, но делает это в строгом порядке. Иные обогнали сами себя и теперь оказались окружены с четырех сторон разъяренными войсками Зимы.

У мечтавших о победе захватчиков ничего не вышло.

И это была только крошечная часть битвы! Мои чувства и мозг просто не успевали переварить то, что я видел. Но сердце мое бешено колотилось, а леденящий ужас коснулся позвоночника, словно пальцы Мэб.

Иные хотели прорваться внутрь.

– Когда? – спросил я. – Когда это началось?

– О Гарри, – мягко промолвила Мать-Лето.

– Что? – спросил я.

Но потом что-то заметил. Слои и холмики сланца… Нет, это не было сланцем!

Это были кости.

Миллионы, миллионы и миллионы тонн проклятых костей.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – выдохнул я. – Где мы?

– На краю Феерии, – ответила она. – У наших внешних границ. Тебе потребовалось бы десятилетие, чтобы научиться путешествовать так далеко.

– О, – произнес я. – И… и что же это?

– По сути говоря… – начала Мать-Лето. Она печально смотрела на расстилающуюся внизу равнину. – Ты думал, что Мэб проводит все свои дни, сидя в кресле и развлекаясь тем, что затевает интриги со своими придворными? Нет, сэр Рыцарь. У силы есть цель.

– А что будет, если они прорвутся? – спросил я.

Мать-Лето сжала губы:

– Конец. Всему.

– Вот ведь срань, – пробормотал я. – У Летних тоже есть подобное место?

Мать-Лето покачала головой:

– Это никогда не было их задачей. Оценка вашего Совета достаточно близка к истине, если считать только войска, защищающие сердцевины Зимы и Лета. У Мэб войск больше. Они нужны ей – для битвы.

Я чувствовал себя так, словно меня раз за разом колотили по голове резиновой кувалдой.

– Значит… войска Мэб численно превосходят ваши на миллионы.

– Несомненно.

– И она могла бы раздавить вас в любое время.

– Да, – подтвердила Мать-Лето, – если бы была готова поплатиться реальностью.

Я нервно прошелся взглядом вдоль стены. Казалось, она тянется в вечность – и схватки происходили на всем ее протяжении.

– Вы говорите мне, что для этого Мэб располагает такой мощью? Чтобы… чтобы защищать границы?

– Чтобы защищать всех вас от Иных, смертный.

– Тогда зачем Титании иметь свои войска?

– Чтобы защищать всех вас от Мэб.

Я сглотнул слюну.

– Титания не может противостоять армиям Мэб, но способна утащить саму Мэб в небытие вместе с собой, и Мэб это знает. Титания – это контроль ее могущества, его баланс.

– И если Мэб умрет… – начал я.

Она взмахнула рукой, указывая на стену:

– Значит, контролировать битву будет испорченный, избалованный, склонный к садизму и убийствам неопытный ребенок.

Адские погремушки! Я протер глаза и, пока делал это, связал все концы воедино и осознал кое-что еще.

– Значит, осада, – сказал я. – Твари атакуют стены. Но там есть и другие, пытающиеся сделать подкоп, чтобы изнутри открыть ворота своим дружкам. Вот это и есть противник. Подрывник, лазутчик.

Мать-Лето сказала:

– Вот видишь? У тебя есть потенциал когда-нибудь стать вполне разумным человеком. Держись рядом со мной, дорогой.

И мы твердым шагом двинулись в сторону массивных ворот.

Добирались мы туда недолго, но, подойдя к основанию стены и шагая вдоль нее, начали привлекать к себе взгляды ее защитников. Я почувствовал в себе растущее напряжение, когда марширующая колонна вооруженных солдат-сидхе легким шагом двигалась сзади нас, быстро нас догнав.

Мать-Лето отвела меня немного в сторону, чтобы не мешать колонне, и они стали проходить мимо нас. Я не придавал этому особого значения, пока кто-то во главе колонны не отдал команду звонким голосом, и сидхе остановились как один, одновременно топнув сотнями сапог. Голос отдал еще одну команду, и все сидхе повернулись лицом к нам.

– Ого, – сказал я.

Мать-Лето коснулась моей ладони своей, и ее успокаивающий жест согрел меня, словно июньское солнце, и вселил уверенность.

– Тсс!

Голос отрывисто подал еще одну команду, и все сидхе одновременно опустились на одно колено и склонили голову.

– Доброе утро, кузены, – торжественным голосом произнесла Мать-Лето. Она убрала свою руку с моей и провела ею по широкой, размашистой дуге над коленопреклоненными солдатами. Нежная, едва уловимая сила деликатно вибрировала в воздухе. – Идите вперед с моим благословением.

Один из солдат во главе колонны встал и поклонился ей, словно благодаря за теплые слова. Затем он отдал еще одну громкую команду, и колонна поднялась, повернулась и продолжила свой марш.

– Ха, – сказал я.

– Да? – спросила Мать-Лето.

– Я ожидал… чего-то другого.

– Зима и Лето – две противостоящие друг другу силы, – проговорила она. – Но мы принадлежим нашему миру. Здесь это все, что имеет значение. И проявлять уважение к старшим всегда благоразумно.

– Да, мэм, – сказал я.

Мать-Лето одарила меня легкой и все понимающей улыбкой.

Мы продолжали идти, следуя тем же путем, что и колонна, и вскоре достигли ворот. Там я увидел меньшую пару ворот – калитки для вылазок, – встроенные в главные створки. Они были размером с гаражные ворота пожарной станции. Пока я глазел, прозвучала команда, и пара тяжеловооруженных огров, каждый со своей стороны калитки, распахнули их. Колонна, прошедшая мимо нас, стояла, ожидая приказа маршировать наружу, но двинулись они не сразу. Вместо этого прибыла колонна повозок и носилок, доставлявшая стонущих солдат, раненных в бою снаружи. За нею присматривали несколько дюжин сидхе, облаченных в белоснежные доспехи с яркой зеленой и алой отделкой, – Летние Рыцари-сидхе. Медики. Несмотря на огромное количество войск, которые я видел, раненых, поднесенных к воротам, было менее сотни. Иные явно не намеревались оставлять врага в живых.

Худощавая фигура сошла по лестнице, встроенной в стены, обрамляющие ворота. Сначала она выглядела как размытое пятно сквозь слои и слои хрусталя. Сошедший был на пару дюймов выше меня, что равнялось без малого семи футам,