Анко крепко сжала мои руки, и не дав закончить зачастила:

— Нет-нет! Я никому никогда не расскажу! Никогда!

«Конечно, не скажешь, — подумал я. — Иначе бы этого не говорил даже ради доверия своей будущей жены и спокойствия собственной совести».

Анко мялась, кусала губу и отводила взгляд, будто судорожно думала о чем-то.

Медленно кивая, я поднял ее лицо к себе, заглядывая прямо в глаза:

— Некоторым тайнам лучше навсегда ими и остаться. Для всех лучше.

Блин, чуть не сказал: "ради Общего Блага".

Анко вздохнула, но промолчала.

— Хотя у меня сильное подозрение, что Третий и Советники были в курсе этого проекта Данзо.

Я сказал это в первую очередь затем, чтобы Митараши не терзали совесть, сомнения и чувство долга. Пусть моя куноичи считает, что не в ее силах что-либо изменить. И сделать что-то хорошее и важное для Деревни все равно не выйдет, даже если побежит докладывать Ибики вот прямо сейчас.

А сделав уступку сейчас в этой ситуации, она с большей легкостью пойдет на сделку с совестью в другом случае.

Я не слышал никаких намеков на подозрения руководства о части сокрытой от него информации и о том, что о полной версии наших приключений на востоке Огня кому-то стало известно. Однако ставки слишком высоки, я должен полностью доверять Анко и хочу быть на сто процентов уверен, что моя будущая спутница жизни выкинула из головы всю эту чушь про родную Деревню, свой долг шиноби и прочий бред, выгодный лишь высоко сидящим кукловодам. Делить ее внимание с долгом и верностью Конохе я не собираюсь. Она должна быть верна только мне, думать прежде всего о нас и о нашем будущем...

Поймал себя на мысли, что рассуждаю так, как на моем месте поступил бы Прошлый: жестко и эгоистично. Но вынужден был признать, что иначе никак. Либо Анко будет всецело разделять мои убеждения, либо станет змеей на груди, сливая мои секреты своему начальству.

Даже не подозревая о том, что творится в моей голове, Анко задумчиво нахмурилась, а затем просияла.

— Они были командой, всю жизнь вместе, прикрывали друг другу спины! — она на миг замолчала. — Но как же это?! Я считала, что «спящие» — сплетни для чужих! Что из АНБУ НЕ сделали пугало, страшилку.

— Я тоже слышал эти россказни, — я незаметно выдохнул. — Там полно чуши. Но в целом это скорее правда, чем нет.

— И ты, и ты… — нервно сглотнула Анко.

Я не отключал эмпатию, и теперь у меня разболелась голова, а на душе стало тошно.

— Прошел эту подготовку, — подтвердив ее опасения, я придвинулся ближе, чтобы пресечь возможную попытку меня отпихнуть, раз я у нее вызывал такие эмоции.

«Спящие» были городской легендой, как монстр из-под кровати для тех, кто постарше.

Но страха я не увидел, а Анко сама потянулась ко мне. В глазах любимой было столько боли и сочувствия, что стало стыдно за вранье.

— Мне повезло, — спокойно продолжил я рассказ, не выпуская ее ладонь, а второй рукой поглаживая по щеке. — В отличие от многих, я не был отбракован как непригодный и не сошел с ума во время обучения, от конфликта масок или от того, что слишком сильно вжился в одну из них. Шимура Данзо, Тьма Шиноби, сдержал свое обещание, некоторое время был моим наставником, как во время обучения, так и после него, и поспособствовал моей карьере. Да, — задумчиво, — именно он пропихнул меня на должность классного руководителя малолетних наследников.

— То есть ты верен этому одноглазому психу? — напряженно спросила моя любимая.

Я легко улыбнулся, пропустив провокацию мимо ушей:

— В первую очередь я верен себе. Для меня нет ничего важнее близких: тебя и Наруто. После вас двоих вторые по важности — интересы кланов Умино и Узумаки, затем друзья, Госпиталь, Деревня в целом… Знала бы ты, как много вранья от меня выслушал Шимура за все время… Но это я отвлекся, — я заметил робкую улыбку девушки. — Позволь мне закончить, ведь я не сказал самого важного.

— И что же это? — снова занервничала Митараши, до боли стискивая мое предплечье.

— Из-за множества масок, постоянной нервотрепки и работы, которую ненавидел, в какой-то момент я свихнулся. Предательство Мидзуки стало последней каплей, ведь я, в самом деле, считал его другом. Он был вроде последней связующей нити между реальным прошлым и моими масками. Друг детства. Последний знакомый из прошлого. А с Морио и Тоши я познакомился уже в Корне.

Анко мимолетно состроила непонятную гримасу, отчего между бровями пролегла морщинка, ясно видная в тусклом свете луны, и пораженно охнула.

— Но ты же, но ты же... — отойдя от шока, взволнованно пролепетала Анко.

Решив немного разрядить обстановку, я пошутил:

— Когда ты была генином, давали ли вашей команде миссию по уборке какого-нибудь дома, доверху забитого грязью и разным мусором?

Она недоуменно захлопала глазами.

— Да, но не совсем и… А при чем тут это?

— Тогда тебе не казалось, что проще бросить туда факел, чем пытаться привести в порядок? — Анко нерешительно кивнула. — Вот примерно то же самое мой мозг решил сделать, когда перестал справляться с масками, личинами и прочим дерьмом, которое я сам натащил и которое затащить мне помогли.

Неловко улыбнувшись, Анко, тут же смутившись, прикусила губу.

— Я смог стать относительно вменяемым только после амнезии, которая частично стерла, частично заперла в подсознании остатки моей поврежденной и расщепленной личности. Стоило бы сказать Мидзуки за это спасибо. Он спас меня, пусть и едва не убив.

— Ты так просто об этом говоришь, будто это пустяк!

— Нет, — я понял, что попытка разрядить обстановку провалилась, — не пустяк. Боюсь представить, чем бы закончилось все, это не исчезни на время моя память… Пока пребывал в счастливом неведенье — думал, что без воспоминаний жить сложно. Как же я ошибался.

Анко вопросительно мыкнула.

— Ты помнишь, как я раньше отзывался о Наруто?

— Он раздражал тебя… Раздражал! — осознала Анко то, что сказала.

Пожевав губу, все же поправил:

— Раздражал — это мягко сказано. Я его ненавидел и винил в смерти родителей. Даже мысли не возникало, что младенец не может стать причиной смерти двух взрослых шиноби. Уже тогда мусор в моей голове давал о себе знать.

Анко пораженно охнула.

— Когда начал припоминать