референдума о сохранении Союза ССР превзошли самые оптимистические ожидания руководителей КПСС. Результаты референдума: Узбекистан: «за» — 93,7 % голосов, Киргизия — 93 %, Казахстан — 94 %, Таджикистан — 96 %, Туркмения — 98 %. Даже митинговавший Азербайджан отдал за СССР 93 %.

«Эти восточные республики всегда брали под козырек», — был и такой аргумент у сторонников развала Союза. Что же, вспомним, как голосовали европейские республики: Россия — «за» — 71 % населения, Украина — 70 %, Белоруссия — 83 %!

«Но, к сожалению, и этот капитал не был использован, — сокрушался Крючков. — В период подготовки к референдуму и его проведения обращала на себя внимание удивительная пассивность властей и, в частности, президента Горбачева».

Тогда, отмечал Крючков, у него закралась мысль, а в последующем он еще более в ней утвердился, что Горбачев или не верил в положительные результаты референдума, или, более того, опасался их.

«Должен сказать, — вспоминал позднее Горбачев, — что было много споров вокруг формулы всенародного опроса. Мы долго обсуждали ее с помощниками, рассматривали на Совете Федерации и, конечно, на заседаниях Верховного Совета. А когда наконец пришли к общему мнению и предали гласности, демократическая печать немедленно приняла ее в штыки. При этом приводилось два довода. Во-первых, жаловались на то, что в одну связку соединены вопросы о сохранении Союза ССР и его обновлении, преобразовании в федерацию — такая-де расплывчатость формулировки может подтолкнуть многих проголосовать “за” и в будущем послужит основой альтернативных трактовок итогов опроса. А другой довод заключался в том, что-де воля народов малых республик будет искажена, поскольку в численном отношении их население несопоставимо с населением России. Русские люди, скорее всего, выскажутся за сохранение Союза, и это решит дело».

Спустя 25 лет Сергей Шахрай, народный депутат СССР и РСФСР, а затем вице-премьер российского правительства, дал критическую оценку вопросам, которые были вынесены на референдум.

— Обычно на референдум выносят вопросы, — сказал он в одном их своих юбилейных интервью, — ответы на которые можно потом исполнить. На нем не спрашивают: хотите ли вы быть богатым и здоровым? Формулировка должна быть предельно четкой. А тут как сформулировали, так и получили. Каждый вопрос можно трактовать как угодно, а всего их было пять.

В массовом сознании они уже забыты. Первый из них воспроизведен выше. Напомню остальные.

2. Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как единого государства? (да/нет).

3. Считаете ли вы необходимым сохранение в СССР социалистического строя? (да/нет).

4. Считаете ли вы необходимым сохранение в обновленном Союзе советской власти? (да/нет).

5. Считаете ли вы необходимым гарантирование в обновленном Союзе прав и свобод человека любой национальности?(да/нет).

Шахрай и сегодня не только подвергает критике формулировки вопросов, но и не изменил свою позицию по отношению к самой идее проведения референдума. Считает, что проводить не надо было. Аргументы?

Референдум, по мнению Шахрая, повлиял на распад Союза. Референдум был первым за всю историю СССР и потому создал прецедент — после него стали проходить плебисциты о независимости в союзных республиках. Закончился парад референдумов и суверенитетов тем, что к моменту Беловежской Пущи в Союзе остались только две республики — Россия и Казахстан.

В команде Горбачева, между тем, ликовали: народ высказался за Союз! Это ли не доказательство правильности курса, проводимого руководством страны? Находясь в эйфории от одержанной победы над «параллельным центром», Михаил Сергеевич допустил обнародование постановления Кабинета министров СССР «О реформе розничных цен и социальной защите населения».

Оно было подготовлено еще до проведения референдума, но тогда хватило ума не рисковать, подождать итогов голосования. Обстановка до плебисцита и без того была крайне напряженной, и сообщение о реформе розничных цен могло бы вызвать новую волну протестов населения, которой воспользовались бы Ельцин и его сторонники.

По тогдашним наблюдениям аналитических служб, Борис Николаевич снова начал набирать очки. Он окончательно был признан единоличным лидером организационно оформленного блока политических партий «Демократическая Россия». Скандальное февральское телеинтервью, в котором Ельцин потребовал, чтобы Горбачев ушел в отставку, было не чем иным, как началом, на американский манер, предвыборной кампании в борьбе за пост президента РСФСР.

Наступивший первый месяц весны не сулил Горбачеву и его команде ничего утешительного. 1 марта грянул гром в Кузбассе — забастовали шахтеры. Минимум экономических, максимум политических требований. Неплохо поработали в горняцких городах московские эмиссары из «ДемРоссии». Лозунги, под которыми протестовали шахтеры, бескомпромиссные: департиза-ция, устранение КПСС, отставка Горбачева!

Михаил Сергеевич был настолько уязвлен и напуган, что потребовал от членов Политбюро и секретарей ЦК «мобилизовать всю партию», потому что надвигается «политическое сражение, может быть решающее». Сохранилась его резолюция на одной из аналитических записок, где генсек применил несвойственный его стилю оборот с требованием «перевести все партийное руководство на “чрезвычайный” режим».

5 марта он провел совещание с первыми секретарями ЦК компартий, крайкомов, обкомов и рескомов. Историк-архивист Рудольф Пихоя рассказал о выступлении Горбачева на той встрече по записи, сделанной секретарем ЦК КПСС А.Н. Гиренко. В своей книге «Советский Союз. История власти. 1945-1991» Р. Пихоя приводит фразу, произнесенную Горбачевым, в записи Гиренко: «Уже мало чрезвычайных мер, в России ситуация требует развязки, идея подмены центра вызрела в США».

«Идея подмены центра вызрела в США…» Выходит, генсек знал, откуда идет угроза? Как же тогда понимать разговор, который состоялся у него с председателем КГБ Крючковым в мае 1991 года?

Ему позвонил Горбачев:

— Я ознакомился с информацией КГБ из Вашингтона. Скажи мне: кому нужно так нагнетать атмосферу?

Крючков доложил: информация достоверная, из надежного источника.

— И ты веришь этому? Мало ли что они говорят! — в голосе Горбачева слышны были недовольные нотки.

В информации приводились оценки высокопоставленных американских лиц о ситуации в Советском Союзе. По их убеждению, дело неуклонно двигалось к концу существования СССР. Причем они предполагали, что произойдет это в самые ближайшие месяцы.

— В общем, прошу не драматизировать. Не поддавайся панике и ты! — сказал он в заключение.

Но вернемся к совещанию 5 марта. Р. Пихоя приводит выдержку из выступления первого секретаря ЦК Компартии РСФСР И.К. Полозкова. Иван Кузьмич, воодушевленный неожиданно изменившейся фразеологией генсека, обратился к нему с призывом