— Я не знаю, как сообщить все Ричарду. Боюсь, это будет длянего потрясением.

— Еще бы не потрясение! Женщина, которую он считал своей,оказывается моей! — Куинн явно торжествовал. — Впрочем, в утешение я готовуступить ему бриллиант...

Что-то мелькнуло в лице Элизабет, и Куинн сделал паузу.

— А может, ты не хочешь, чтобы он достался ему? Может быть,предпочитаешь оставить его себе?

— Нет, ни за что.

— Тогда в чем дело?

— Ты как-то очень грубо выразился, — пробормотала она. —Бедный Ричард наверняка обидится и будет сильно переживать...

— Думаю, он обиделся бы гораздо сильнее, если бы ты все-такивышла за него замуж... Я поначалу чертовски ревновал каждый раз, когдапроизносилось его имя. Потом я понял, что, несмотря на все твои уверения, дострасти там далеко... А я твердо придерживаюсь той точки зрения, что каждомумужчине нужна искренне любящая жена.

— Всем, кроме тебя? — выпалила она.

Куинн не выдал волнения.

— Пусть ты меня и не любишь, но ко мне ты испытываешьгораздо более глубокие чувства, чем к нему.

Отпираться было бессмысленно. К Ричарду она питала симпатиюи уважение, чувства к Куинну были значительно сложнее и глубже... В нихсоединялись любовь и ненависть, стремление быть рядом и потребность бежать,тепло, нежность и жгучая обида.

Куинн смотрел на нее из-под ресниц, будто ожидая возражений,но она, закусив губу, молчала.

— Ты, наверно, захочешь поговорить с Бомонтом, перед тем какмы отправимся в Штаты? — выждав мгновение, спросил он.

— Да. — С Ричардом надо было поговорить как можно скорее, ис Куинном ни в какие Штаты, ни куда бы то ни было еще она не поедет. Хорошо быскрыться от него в Кентль-коттедже, запереть дверь у него перед носом...

А Куинн продолжал:

— Конечно, признаваться жениху в том, что у тебя уже естьмуж, по телефону несколько странно... Так что придется подождать, пока онвернется из Амстердама. И даже в этом случае мы можем ехать в среду, в крайнемслучае в четверг. Если лететь в Нью-Йорк на «конкорде», я, может быть, дажеуспею на Всемирную конференцию банкиров, прежде чем мы отправимся в настоящеесвадебное путешествие. Кстати, о путешествиях. Не отправиться ли нам на Гавайи?Если у тебя нет других соображений.

Он ждал ответа, и она пробормотала, что Гавайи — этопрекрасно, и, не поднимая глаз, принялась убирать со стола.

Она складывала тарелки в раковину, когда он отодвинул стул испросил, не нужна ли помощь.

— Нет, спасибо, — вежливо отозвалась Элизабет и, стараясь несмотреть на него, услышала, как он уходит с кухни.

За окном, над морем, над запущенным садом, висел густойтуман. Если поскорее не выехать, до Лондона можно и не добраться.

Наведя порядок, Элизабет вытерла руки и поспешила к себе —забрать чемоданчик и сумку. Оставив все в холле, она пошла искать Куинна.

К ее изумлению, в кабинете горели все лампы и весело полыхалогонь в камине.

Куинн, похоже, никуда не собирался, он сидел за письменнымстолом и перебирал какие-то тетради.

— Не пора ли ехать? — Вопрос прозвучал несколько более нетерпеливо,чем ей бы хотелось.

— Куда спешить? — мягко поинтересовался он.

— Так нам... Можно прозевать отлив... А туман становитсягуще...

— В крайнем случае останемся. Еды хватает, с голоду неумрем.

— Нет, но мне... хочется вернуться.

— У тебя срочное дело?

— Мне неуютно здесь, — скороговоркой произнесла она. —Вспомни, я вообще не хотела сюда ехать.

— Совесть замучила? — вкрадчиво спросил он. — Нет.

— В таком случае почему бы тебе не посидеть у камина и неподождать, пока я просмотрю вот это?

Деваться было некуда, Элизабет села.

— Кстати, не знаешь, Генри вел дневник? — снова обратился кней Куинн.

Она покачала головой:

— Вряд ли. Писал он много, но я ни разу не видела у негоничего похожего на дневник.

Куинн вновь вернулся к своим бумагам, и Элизабет решиланабраться терпения.

Ее хватило ненадолго. Очень скоро она поняла, что не можетбольше ждать. Подняв глаза, она увидела, что Куинн задумчиво смотрит на нее.

— Тебя что-то беспокоит?

— Да, беспокоит, — призналась она. — Я все время думаю,сколько дел у меня накопилось, пока я здесь...

— И что же это за дела?

Надо было во что бы то ни стало убедить его ехать, найтиаргументы.

— Мне нужно уведомить леди Бомонт, что я не вернусь...Прибрать в коттедже, уладить вопрос с ключами, подыскать кого-нибудь, кто присмотрелбы за домом... И еще, конечно, оплатить кредит и счета...

Куинн молча смотрел на нее, явно не веря в ее неожиданнуюкапитуляцию.

— Кроме того, чтобы успеть на Всемирную конференциюбанкиров, ты мог бы выехать вперед...

— Не думаю. — Его резковатый голос зазвучал угрюмо. — Впоследний раз, когда я уехал в Штаты и оставил тебя одну, птичка улетела...

— Да, но я...

— Тогда у меня не было выхода — я не мог допустить, чтобыдядя потерял банк, который возглавлял всю жизнь. Но в этот раз мне не придетсявыполнять моральный долг. Поэтому я твердо намерен отдать предпочтение личнымсоображениям. — И вкрадчиво добавил: — Я получил хороший урок, а я никогда несовершаю одну и ту же ошибку дважды.

В отличие от нее, с раздражением подумала Элизабет. Непрояви она слабости, не попалась бы сейчас в эту ловушку.

— Нет, любезная Джо, я не намерен покидать тебя ни днем, ниночью, до тех пор пока не поверю, что ты действительно собираешься остаться сомной.

— Весело же нам будет. Решил податься в надзиратели?

Он пожал плечами.

— Приходится. — И возобновил поиски в тетрадях.

У Элизабет упало сердце. Значит, просто вернуться вКентль-коттедж и запереть перед ним дверь не удастся — пока он знает, где она,он не отстанет.

Но жить с человеком, который презирает ее, немыслимо.

Значит, остается одно: мгновенно и бесследно исчезнуть. Какона уже сделала однажды.

Правда, тогда он не ожидал от нее этого.

Сейчас все будет намного сложнее.

Элизабет перебирала варианты, и вдруг ее осенило: а еслиускользнуть сейчас же, пока он занят? На машине, несмотря на туман, она квечеру наверняка доберется до города.

Он, конечно, кинется вдогонку... Но у нее будет фора, «мерс»она оставит у коттеджа и скроется до появления Куинна.