Итак, хорошо, попробуем еще раз, Герда. Так говорит шеф. Если вы, конечно, действительно всё поняли. Вскоре взволнованная Герда с красными, распухшими ушами приступает к любимой работе. Телезрители расчувствовались. Если ты новичок, разве можно обижаться на начальника, которому вдруг захотелось от тебя что-то, что тебе не очень нравится? Ведь у большинства телезрителей уже очень большой стаж работы. Но и они не имеют права вот так сразу обижаться.

Что значит для вас ваша работа? Могильщики: Трудно сказать. Я только начал, но мне очень нравится. Занятие надежное. Работа ведь всюду нужна. И речь не об удовольствии.

Собственно говоря, мы помогаем при погребении. И это мне нравится. Удовольствия, конечно, никакого, но ведь кто-то должен же это делать. Мы тут на постоянной работе, и уволить нас просто так не могут. И целый день на свежем воздухе. Работа земляная, ничего опасного. Раньше-то я плотником был, но не выдержал, на лесах головокружения у меня начались. В общем, это не радость, это земляная работа.

Нет, мне нравится. На стройке — там вечно надо было на сверхурочные оставаться. А у нас конец рабочего дня ровно вовремя.

Занятие надежное. Люди ведь всегда умирают.

Что там кого радует, не знаю. Меня ничего не радует.

Ура! Мне снова разрешили работать в канцелярии! Герда от счастья прыгает на своем письменном столе, словно беззаботная птичка. И тут подскакивает господин шеф, он всем своим начальственным весом повисает на Гердиных ногах и стягивает ее со стола вниз, на пол. Потом своими тяжелыми кулаками вбивает ее в крутящееся кресло и еще раз дает ей как следует по голове. Герда готова разреветься, но господин шеф говорит: а что вы мне только что сами обещали, фройляйн Герда? И она тут же смеется. Лицо у нее теперь как полная луна. Вот и телезрители тоже снова заулыбались. Ха-ха-ха, смеются они. Как хорошо, что можно за всем этим наблюдать прямо дома, сидя у телевизора.

дорогие радиослушатели!

эта фраза — не выдуманная, эта фраза — настоящая:

Что значит для вас ваша работа?

рассказ

У Патриции сосредоточенное выражение лица. Взор ее направлен внутрь. Что же она там видит? Там, внутри, у нее ребенок, который в марте должен появиться на свет, если ничего этому не помешает. Но что может Патриции помешать?

Герда же мечтает о том, чтобы у нее было сосредоточенное выражение лица, чтобы взор ее был направлен внутрь. Она мечтает увидеть там ребенка, который в марте должен появиться на свет, если ничего этому не помешает.

Но Герде всегда мешает очень многое.

Патриция — Герда. Это противоположности.

Собственно говоря. Патрицию и Герду никак нельзя противопоставлять. Ведь нельзя же сравнивать нечто очень возвышенное и нечто совсем низменное. Поэтому давайте не будем противопоставлять Герду Патриции.

Госпожа Рогальски надевает на Михаэля летние брючки. Кроме того, ему разрешили сегодня надеть на праздник яркую ковбойскую рубаху и индейский головной убор с перьями. Теперь он индеец и охотник за индейцами в одном лице. Михаэль предпочел бы быть просто охотником. Он кричит маме: Михаэль — охотник! — и бросает на пол индейские перья. Ай-яй-яй, малыш, как некрасиво! — укоряет его госпожа Рогальски. С другой стороны, он совершенно прав. Вы тоже так считаете, дорогие телезрители? А теперь — лошадку! Михаэль уже прощен, и стоит ему только захотеть — мама тут как тут. Госпожа Ида Рогальски покорно становится на четвереньки, и парнишка взбирается ей на спину. Михаэль вцепляется всеми своими когтями матери в голову и каблуками бьет свою лошадку по крупу. Мать-лошадка галопом скачет по коридорам небоскреба — главного офиса Кёстера. Повсюду распахиваются двери, из них выглядывают любопытные физиономии приветливых, добродушных сотрудников фирмы «Кёстер». Все они в прекрасном настроении. Смущенно ухмыляясь, как идиоты, стоят в дверях любознательные, радостные, приветливые, добродушные сотрудники. Они переминаются с ноги на ногу, потягиваются до хруста в суставах и от смущения склоняют головы набок. Столько жизнерадостности в обычный рабочий день — к этому они еще не привыкли.

Патриция находит в журнале «Бригитта» фотографию будущей матери. Будущая мать Патриция во что бы то ни стало хочет выглядеть так, как будущая мать на цветной фотографии. Патриция тут же спешит в магазин, чтобы добыть себе точно такое же индийское платье ручной вязки, как в журнале. Патриция — живое воплощение умиротворенности.

Как бы мы обеднели, если бы у нас не было этой умиротворенности, грации и красоты, воплощенной в наших женщинах.

Так говорит господин Кёстер. Он умеет выражаться красиво. Господин Кёстер хватает руками стоящую рядом с ним Ингрид и выжимает ее, как лимон. Всю, с головы до ног. Он хватает всю Ингрид целиком и выкручивает ее, как мокрое полотенце. Лицо Ингрид мелькает попеременно то спереди, то сзади, то опять спереди и так далее по часовой стрелке. Ох, как им больно, сухожилиям и мышцам. Но, слава богу, благодаря однообразной канцелярской работе они атрофировались и теперь легко рвутся. Что мышцы, что сухожилия — одинаково.

Герда, напротив, уродлива и совершенно непривлекательна.

Господин Кёстер крепко прижимает к себе свою дочь Патрицию, которая по-прежнему ждет все того же ребенка. Вот так они и идут по коридорам и переходам небоскреба Кёстера. Господин Кёстер сначала поднимает правую ногу Патриции и осторожно переставляет ее вперед, потом — левую ногу. После этого он подтаскивает отяжелевшее, но все столь же неописуемо прекрасное тело Патриции в новую позицию. Вот такой он заботливый человек и заботливый отец. Моя дочь сейчас беременна. Но она — современная молодая женщина, поэтому она продолжает заниматься спортом и другими модными ныне вещами.

Герда в этот момент как раз проходит мимо. Она несет пакет с бутербродами и термос с горячим кофе, который мама дала ей с собой, хотя в здании есть столовая. И тут она замечает господина Кёстера. Он сейчас настолько преисполнен величия, что смог одарить Герду приветливым взором. Господин начальник канцелярии никогда не смотрит на Герду так приветливо. От радости, что господин Кёстер так приветливо на нее посмотрел, Герда по собственной инициативе грохает себе об голову термос и разбивает его. Осколки стекла тут же впиваются в кожу, и Герда моментально превращается в живой кактус. Горячий кофе льется на новую белую блузку и оставляет на ней безобразные пятна. Потом Герда показывает, что она к тому же умеет стоять на одной ножке, а руки разводит в стороны, словно для поклона. Остальные сотрудники и стажеры сгорают от зависти. Они тут же принимаются показывать все, что они умеют. Они проходятся по коридору колесом, делают стойку на руках, глотают горящие сигареты и втыкают ножи себе в тело. Господин Кёстер хотя и улыбается, но никого не хвалит. Он знает меру в обращении с сотрудниками.

ну, дорогие мальчики и девочки!