– Так я и пришла в дом твоего брата, и я очень благодарна агенту за это предупреждение, иначе Нонна меня, всю такую расфуфыренную, и слушать бы не стала, – закончила Марианна. – Знаешь, мне твои племянники были необходимы так же, как я им, потому что чужие заботы хорошо отвлекают от личных неурядиц. И мне понравилось общаться с детьми, жить их интересами, а к образу синего чулка я привыкла, меня он не смущает.

– Зря, – вздохнула Полина. – Почему ты ушла от мужа?

– Я немножко солгала агенту, неловко было признаваться. Не я ушла, а он меня бросил.

– Бросил? Почему?

– Да таких историй – тысячи, и моя ничем от них не отличается: ему захотелось чего-то новенького, и он нашел себе другую. Мне оставалось собрать чемоданы и уйти в никуда. Ничего я с ним не делила, ушла, как раньше уходили настоящие мужики.

– Сколько вы прожили вместе?

– Десять лет. Мне, Полина, выпала такая доля – начинать все с нуля, следовательно, надо было перестраиваться и подстраиваться. А ты говоришь – подчеркивать свои достоинства.

– Но тогда была Нонка, а сейчас что тебе мешает?

– А сейчас будет Томка, – шепотом сказала Марианна, и обе рассмеялись. – Наконец-то у тебя поднялось настроение!

– В общем, так: пока что я считаюсь твоей хозяйкой, и я требую, чтобы ты привела себя в надлежащий вид.

– Поли-ина, – протянула Марианна, – ты, никак, надумала с моей помощью отбить у Тамары Кирилла? Не получится.

– Ты поняла меня превратно, – стушевалась Полина, что подтвердило наличие у нее этого тайного умысла. – Я думаю, что нельзя махнуть на себя рукой и пустить все на самотек, ты же не собираешься всю жизнь прожить в няньках?

– Не собираюсь. Я накопила приличную сумму, мне ведь хорошо платят, и в случае увольнения, которое уже меня не пугает, попробую устроиться на более престижную работу. Например, открою курсы гувернанток, а? Как тебе моя идея?

– Глупая, – категорично отвергла идею Полина. – Можно подумать, толпы людей мечтают пойти в гувернантки! Знаешь, меня беспокоит Шурик.

Шурик насторожился: интересно послушать и о себе чье-то мнение.

– Чем? – спросила Марианна.

– Он интересовался Зойкой, это первая жена Кирилла, мать Златы. Откуда наш Шурик знает Зойку? Странный интерес у него…

– Не понимаю, что тебя так разбередило? Ну, интересовался, и что? Шурик – любознательный мальчик.

– Но почему Зойкой? Столько лет я не слышала это имя, и вдруг…

– Спросила бы у него, откуда он ее знает.

– Сначала вы собирались на прогулку и помешали нам, я не хотела при Злате расспрашивать, потом Кирилл приехал с этой… своей…

– Ты так и не сказала, почему тебя разволновало упоминание о Зойке?

– Да была одна неприятная история… жуткая история! Нет, не сегодня, как-нибудь в другой раз расскажу. А давай завтра вечерком куда-нибудь сходим? Выпьем кофе, съедим по пирожному, поболтаем. Сколько можно сидеть здесь безвылазно? Ты даже в выходные занимаешься детьми.

– Опять же вопрос: куда мы их денем?

А у Полины уже был готов план, который она и озвучила, хитро улыбнувшись:

– С ребятами посидит… Тамарочка!

Марианна мгновенно представила себе, сколько будет проблем у невесты, рассмеялась:

– Какая же ты коварная! Хочешь, чтобы она сама сбежала от Кирилла, пообщавшись вечерок с ребятишками?

– Всего лишь хочу устроить ей маленький экзамен. Думаю, Тамаре будет полезно узнать, что за ношу она взваливает на себя. Ни я, ни ты вечно здесь жить не будем, ей придется возиться с детьми, лучше пусть заранее попробует хотя бы один раз.

Еще минут десять они болтали о пустяках, вовсе не интересовавших Шурика, и он периодически зевал, а потом все стихло. Зойка из Никищихи не подкралась к ограде, как в прошлые разы, может, это было и к лучшему, ведь Шурик собирался схватить ее и допросить. Разумнее было бы для начала выяснить, что случилось с Зойкой-женой, почему упоминание о ней так взволновало Полину. Ну а если она явится… придется ее схватить.

Каких-нибудь пяти минут не высидел в засаде Шурик, так ему спать захотелось, и он ушел домой. А к ограде подкралась Зойка из Никищихи. Некоторое время изучала обстановку, затем с ловкостью рыси взобралась на ограду и спрыгнула во двор. Она шла к дому, озираясь по сторонам.

За завтраком папа – солидный, уравновешенный и строгий (по долгу службы, а значит, и дома) – взялся за воспитание сына, что случалось редко, ибо повода к этому идеальный ребенок как такового не давал. Но уж если давал, то папа бушевал неделю.

– Шурик, где ты пропадаешь целыми днями?

– Везде, – кратко ответил сын, поедая плотный завтрак из мяса и гарнира с салатом.

– А конкретнее?

– Папа, у меня сессия: то туда надо, то сюда…

Не получив вразумительного ответа, отец нахмурился:

– Тебя не бывает дома, когда ты готовишься к экзаменам?

– У меня в основном идут автоматы, а экзаменов я не боюсь. Кстати, остался один, сдам, не сомневайся.

– Но ты не ночуешь дома или являешься за полночь, – заметил папа, как раз этот факт и вызывал его беспокойство. – Где, позволь тебя спросить, ты ночуешь?

Шурик распахнул свои наичестнейшие глаза и без запинки солгал:

– Один раз не ночевал. На даче у приятеля засиделись, электрички уже не ходили, я заночевал там.

– Электрички? – Папа откинулся на спинку стула, упершись руками в край стола, и посмотрел на сына, будто впервые его увидел. – А почему ты туда поехал на электричке? У тебя есть машина. Почему не позвонил?

– Забыл. Извини, больше не буду забывать, – повинился Шурик. – Я поехал, у меня последний зачет.

Но у него уже вошло в привычку подслушивать, едва закрыв за собой дверь, и он замер, прижав ухо к щели. Мама сказала:

– Ты разве не понял? У него есть девушка, Шурик ее провожает.

– Какие девушки во время сессии? – рассердился папа. – Он случайно не надумал жениться?

– Рано или поздно это со всеми происходит, но… женитьба… упаси бог! Скажешь тоже.

– Распустился! Ты его распустила, все потакаешь, все облизываешь! Вот вернется, я ему покажу: девушки, ночевки на дачах…

Шурик поспешил к гаражу – папа мог и не дожидаться до вечера. Хотя ему стало страшно любопытно: что отец покажет ему? Не выпорет же в самом-то деле, да и в угол не поставит, где в свое время в детстве Шурик провел много часов.