– В смысле? – переспросила она.

– А без смысла, – легкомысленно закинул ноги на противоположную скамейку Эртан.

Рэми похлопала ресницами.

Эртан возвёл глаза к небу.

– И какие же правила я должен для тебя устанавливать, драгоценная? – с насмешкой спросил он. – Живи как знаешь. Хочешь по долгу – живи по долгу. Нет – нет. Жизнь твоя, и я за тебя решать не намерен.

Она в потрясении молчала так долго, что он снова был вынужден вернуть её к теме размышлений:

– И всё-таки было бы здорово, если бы ты разобралась, чего хочешь дальше. Нет, конечно, – поспешно добавил он, – мы можем просто с успехом игнорировать ситуацию. Почему бы нет? Игнорирование проблемы – это тоже выбор не хуже прочих, – пожал он плечами.

Посмотрев на него очень серьёзно, Рэми нашла в себе силы признаться:

– Эртан. Но я не знаю, чего я хочу. – замявшись, она попыталась оправдаться: – Я никогда не мыслила подобным категориями.

Спустив ноги и подавшись к ней, он предложил:

– Попробуй от обратного. Чего ты не хочешь? – и тут же по лицу догадавшись о том, что в первую очередь пришло ей в голову, поспешно воскликнул: – Умоляю, только не озвучивай очевидного, не надо так топтаться по моей мужской гордости, я и вчера всё понял с первого раза! – поднял он руки, капитулируя.

Хотя он сказал это шутливо и явно в попытках её ободрить и рассмешить, она, напротив, покраснела и почувствовала глубокий укор совести. До неё только в этот момент дошло, что её холодное отношение задело его за живое и, видимо, отчасти ранило – она уже успела заметить за ним ту черту, что он всегда начинал отчаянно высмеивать то, что причиняло ему боль.

Так и не сумев разобраться в себе, Рэми умело перевела стрелки:

– А чего хочешь ты? – спросила она.

Он ответил быстро и хмуро:

– Чего хотел я – то нам не подошло.

По его лицу было понятно, что он не намерен обсуждать этот момент, но Рэми не была бы Рэми, если бы у неё не вырвался провокационный вопрос:

– И ты так просто отказался от своих желаний только потому, что этого не хочу я?

Едва выговорив это, она тут же поняла, что сглупила, и что не стоит дразнить человека, от которого ты зависишь. С другой стороны, возможно, оно подсознательно хотела испытать границы его терпения и выяснить, можно ли на них положиться.

– Рискуешь, Рэми? – оценил промелькнувший на её лице испуг поднятием бровей Эртан. – Ну, предположим, – он спокойно вытянул ноги и выдал пропозицию: – Я хочу, чтобы следующий марианский ралэс был родственником ниийскому королю. Готова обсудить? – насмешливо предложил он.

Покраснев, она о чём-то задумалась, потом тихо выдала:

– Я хочу домой.

С деланным безразличием Эртан пожал плечами:

– Домой так домой. Тогда план такой, – ввёл он её в курс дела. – Мы немного выжидаем для приличия, потом всей толпой заваливаемся к твоему отцу и рассказываем жалобную историю о том, что я, конечно, очень старался, но так и не сумел тебе понравиться, и мы теперь категорически не знаем, что делать. От тебя требуется печальное лицо и полные слёз глаза, чтобы сердце твоего отца дрогнуло, и он поспешил найти основания для развода. Основания ему легко подскажут лекари, засвидетельствовав, что брак не был совершён, следовательно, не является действительным. Тебя вручают счастливому отцу, нас отправляют домой, все довольны.

– Но моя репутация! – протестующе воскликнула Рэми, представив себе живо и ярко, что о ней будут говорить при ниийском дворе, да и по всей стране, после таких сомнительных приключений.

– Ну, знаешь ли! – фыркнул Эртан. – Прости, но моё благородство не распространяется столь широко, чтобы сделать тебя счастливой вдовой, так что это лучшее из того, что я могу тебе предложить.

Принцесса уныло сгорбилась. На неё вдруг обрушилось осознание того факта, что «как раньше» уже не будет. Даже если бы её безумный план и сработал, и ей удалось бы избежать брака и вернуться к отцу, – её репутации это уже не помогло бы. Она либо была бы принцессой, которая оказалась недостаточно хороша для марианского правителя, причём нехороша настолько, что даже под угрозой войны и дипломатического скандала он отослал её домой… либо же она оказывалась принцессой, которая столь мало беспокоиться о чести страны и своего рода, что со скандалом сбегает от мужа, ославив его на весь мир.

– Это кошмар какой-то! – прервал её тягостные размышления Эртан и разъяснил в ответ на её вопросительный взгляд: – Знаешь, Рэми, я обычно без проблем схожусь с людьми. Мне все говорили, да я и сам так полагал, что я весьма дипломатичен и обаятелен. Но, – с недовольством сложил он руки на груди, – почему-то с тобой это не срабатывает, и я раз за разом успешно довожу тебя до слёз.

– Но я не плачу! – со всхлипом возразила Рэми, глаза которой и впрямь были на мокром месте.

– Да-да, я вижу, – мягко не согласился он. – Что возвращает меня снова к исходному вопросу: что именно я делаю не так? Возможно, твоё высочество будет так любезно, что просветит меня в этом вопросе? – с иронией скопировал он её тон.

Конечно же, Рэми шутки не приняла. Однако за всё время, что они были знакомы, он зарекомендовал себя перед ней с лучшей стороны, и она отметила про себя, что, кроме самой идеи со всем этим браком, во всём остальном он был исключительно внимателен и добр к ней, – и она решилась на откровенность.

– Просто мне страшно, – призналась она. – Я дезориентирована. Здесь всё не так, как я привыкла, и я не знаю, как себя вести. Я ничего не понимаю и всего боюсь.

Эртан стал предельно серьёзен.

– Смотри, – мягко предложил он, – сейчас мы сворачиваем серьёзные разговоры. Наши все уехали, у меня тоже найдутся дела, я не стану тебя беспокоить. Ты вольна делать что хочешь, если что-то понадобится – я достану или организую. Будешь готова поговорить о будущем серьёзно – поговорим, нет – будем жить как живётся. Тебя никто не обидит и уж точно не станет ни к чему принуждать.

Хотя, казалось бы, он сказал исключительно хорошие слова, которые должны были бы её ободрить и успокоить, она, напротив, сжалась и поникла.

Мысленно послав к небу молитву с просьбой даровать ему терпения, Эртан мягко спросил:

– А теперь что не так?

Помявшись, принцесса раскололась:

– Мне здесь скучно.

Эртан стал всерьёз задумываться о том, что на младшей дочери ниийского короля природа отдохнула, забыв вложить ей в голову хоть какую-то способность к логическому мышлению.

В защиту Рэми отметим, что она вовсе не была глупа, но просто всю свою жизнь подчинялась жёсткому дворцовому регламенту, который определял каждый час её жизни. Нет, Рэми случалось принимать самостоятельные решения и выбирать, что ей нравится больше, но обычно это была готовая чёткая альтернатива вроде: «Чем ты предпочитаешь заниматься с двенадцати до часу: музицировать, рисовать, танцевать или вышивать?» или «Какую науку тебе интереснее изучать, естественную, математическую или гуманитарную?» Принцесса прекрасно умела выбирать из нескольких предложенных вариантов, и даже обладала навыком самостоятельной организации своего свободного времени. Но вот глобальные вопросы того плана, как жить, всегда находились вне её компетенции.