активистами и политическими группами не было ничего нового. Еще в XIX веке правоохранительные органы, как местные, так и федеральные, вели досье на профсоюзных лидеров, социалистов, борцов за гражданские права и тех, кто мог симпатизировать левым. У лос-анджелесского управления полиции имелась огромная картотека на предполагаемых коммунистов, профсоюзных организаторов, лидеров чернокожих, на знаменитостей и правозащитные группы. Каждый крупный город в США имел свой «красный отряд» и хранил кучу досье{200}. Частные компании и народные дружины правого толка вроде Общества Джона Бёрча тоже имели «папочки» на своих сограждан. В 1960-е годы частная охранная фирма Wackenhut с гордостью заявляла, что под ее наблюдением находятся два миллиона американцев{201}. Эта информация свободно передавалась ФБР и полиции, но хранилась, как правило, по старинке – на бумаге в архивных шкафах. Другое дело – база данных армии США. Она финансировалась из бездонного бюджета Пентагона и опиралась на новейшие компьютерные технологии.

Пайл в своих изобличительных материалах писал о том, что данные наблюдений от CONUS Intel кодировались на перфокартах IBM и загружались в цифровой компьютер, расположенный в Центре военной контрразведки в Форт-Холабёрде, где имелся терминал с доступом к почти сотне разных категорий информации, позволявший распечатывать отчеты по частным лицам. «Личные отчеты (извлекаемые из отчетов об инцидентах) впоследствии дополнят семь миллионов индивидуальных секретных досье армии США и будут использованы для создания новых файлов о политической деятельности гражданских лиц, совершенно никак не связанных с вооруженными силами, – писал он в Washington Monthly{202}. – В этом отношении банк данных сухопутных сил является, по-видимому, уникальным. В отличие от похожих компьютеров, используемых сейчас в Национальном информационно-криминологическом центре ФБР в Вашингтоне и в системе идентификации штата Нью-Йорк в Олбани, он не будет ограничиваться хранением дел лиц, арестованных или осужденных за преступления. Вместо этого он будет специализироваться на файлах, целиком и полностью связанных с описанием законной деятельности гражданских лиц».

Тоталитаризм больших данных

На закате 1960-х годов началась американская золотая лихорадка компьютеризации, когда отделения полиции, федеральные правительственные агентства, военные и разведывательные службы, а также крупные корпорации принялись оцифровывать свою деятельность. Они приобретали, устанавливали и связывали через коммуникационные сети компьютеры, создавали базы данных, вели расчеты, автоматизировали обслуживание. Все спешили перейти на цифру, подключиться к сети и стать частью великой компьютерной революции{203}.

По всей стране цифровые правительственные базы данных росли как грибы после дождя{204}. Возглавляло этот тренд, естественно, Федеральное бюро расследований. Оно приступило к созданию централизованной цифровой базы данных еще в 1967 году по приказу Джона Эдгара Гувера. База стала называться Национальным информационно-криминологическим центром, охватила все 50 штатов и была доступна государственным и местным правоохранительным органам. В ней содержались сведения об ордерах на арест, угнанных транспортных средствах, украденном имуществе и разрешениях на ношение оружия, а доступ к ней осуществлялся через диспетчеров. К середине 1970-х годов систему расширили за счет клавиатурных терминалов в полицейских патрульных автомобилях для мгновенного поиска и вывода данных{205}.

По мере роста база данных ФБР сливалась с базами местных правоохранительных органов, возникавшими то тут, то там, например с системой, построенной в округе Берген, штат Нью-Джерси, в начале 1970-х. Местный шериф и департаменты полиции объединили ресурсы, чтобы создать региональную информационную сеть правоохранительных органов – компьютеризованную базу данных округа, в которую бы стекались оцифрованные сведения об украденной собственности, подозреваемых, ордерах, предъявленных обвинениях и арестах. Эта база данных работала на компьютерах IBM 360/40, и вовлеченные в проект учреждения могли получать к ней доступ со своих компьютерных терминалов. Система была связана с базами данных полиции штата и ФБР, что позволяло местным правоохранителям оперативно обращаться за информацией по округу, штату или всей стране{206}.

В то же время прилагались активные усилия по организации общенациональных банков данных, которые бы связали и централизовали разного рода сведения. Эти банки получали такие названия, как Национальный банк данных и FEDNET{207}. В 1967 году бюджетное управление хотело построить Национальный дата-центр – централизованную федеральную базу данных, которая бы объединяла, помимо прочего, информацию о налогах и арестах, здоровье, призывном статусе, социальном обеспечении и банковских операциях каждого человека. Она также привязывала бы все это к уникальному номеру – пожизненному идентификатору и постоянному номеру телефона гражданина{208}.

Не только копы и федералы спешили все компьютеризировать. Корпоративная Америка тоже с энтузиазмом внедряла цифровые базы данных и подключенные к сети компьютеры ради повышения производительности труда и сокращения издержек. Кредитные компании, банки, рейтинговые агентства, авиалинии – все они начали оцифровывать свои операции, создавать централизованные компьютерные базы данных и запрашивать информацию через удаленные терминалы{209}.

В 1964 году American Airlines запустила свою первую полностью компьютеризованную систему регистрации и бронирования, построенную IBM по образцу SAGE – первой американской системы дальнего обнаружения и противовоздушной обороны, защищавшей страну от неожиданной ядерной бомбардировки со стороны СССР. Авиакомпания даже использовала очень похожее название{210}. Аббревиатура SAGE расшифровывалась как Semi-Automatic Ground Environment (полуавтоматическая наземная среда), а система American Airlines называлась SABRE – Semi-Automated Business-Related Environment (полуавтоматическая деловая среда). В отличие от SAGE, которая устарела с самого начала, потому что не могла перехватывать советские баллистические ракеты, SABRE ждал огромный успех. Она соединила тысячу с лишним телетайпов с центральным компьютером компании, расположенным к северу от Нью-Йорка{211}. Эта система не только обещала помочь American Airlines продавать билеты на пустующие места, но и «обеспечивать поддержку при обработке разнообразной информации, необходимой для повседневных операций». Эти ожидания полностью оправдались.

«С первого же дня работы SABRE начала накапливать целые бобины сведений – самой детальной когда-либо собиравшейся информации, поступавшей изо всех крупных городов; информации о динамике перелетов с точки зрения места назначения, месяца, времени года, дня недели и времени суток. В нужных руках она должна была стать чрезвычайно ценной для отрасли, в которой American Airlines стремилась доминировать», – пишет Томас Петцингер-младший в книге «Жесткая посадка»{212}. Благодаря SABRE American Airlines создала монополию на электронное бронирование билетов и потом за счет этого преимущества давила конкурентов{213}. Сегодня SABRE по-прежнему является наиболее популярной системой бронирования билетов с оборотом в три миллиарда долларов и десятью тысячами сотрудников{214}.

Рост всех этих баз данных не остался незамеченным. Сильнее всего в это время общество боялось, что распространение корпоративных и правительственных баз данных и компьютерных сетей приведет к обществу тотального надзора, где каждый под колпаком, а политическое инакомыслие искоренено. Об этом беспокоились не только