И в свое время дядюшка весьма помог мне и отцу, а потом предложил работу. У меня был Дар. И способности. И склад характера соответствующий. Вот Молли – она совсем другая. Домашняя и милая. Она очень огорчится.

И вновь же не соврала.

– Зовут вас как?

– Молли. Лучше так, а то ведь мало ли. Мы переехали сюда лет десять назад. По приглашению.

Она шла бодро, уже не пытаясь притвориться уставшей.

– На самом деле за детьми Родда давно приглядывали, но не сказать, чтобы вмешивались. Старались не вмешиваться, но и вовсе из виду не выпускали. Чревато, знаете ли.

– Да и полезного чего подглядеть можно, – не удержался Эдди.

– Именно. Все-таки здесь и вправду жили мастера, пусть и действуя вне поля закона, но в целом порой деятельность их давала прелюбопытнейшие результаты…

Которые оседали где-то там, в глубинах Особого отдела, решавшего, что именно из этих результатов можно выпускать в большой мир.

– Мы работали с перспективными мастерами, вели переговоры, помогали уехать, устроиться на новом месте. Поверьте, здесь тоже все не так и просто. Кстати, мистер Годдард, вы в моих записях тоже значитесь как весьма перспективный объект.

Эдди молча скрутил фигу.

– Резко, но… мы не предложили бы ничего такого, что не соответствовало бы вашему характеру. Скорее, нашли бы способ наладить взаимовыгодное сотрудничество. Скажем… в поиске. Или в исследовательской работе. Вам ведь нужны деньги, так? А корона неплохо платит.

Она остановилась, указав куда-то в темноту.

– Там начинается город. И там живут те, кто способен вывести из этой дыры.

– Собираетесь бежать? – поинтересовался Чарльз.

– Собираетесь остаться и устроить революцию? – Молли приподняла бровь. – В отличие от вас, я здраво оцениваю собственные силы. У меня имеется информация, способная многое изменить в нынешнем мире. И моя основная задача – сделать так, чтобы эта информация попала в нужные руки. А потому, увы…

– Погоди, птичка. – Ладонь Эдди упала на ее плечо. – Ты опять заговариваешься. Стало быть, ты со своим дядюшкой…

– Приехали сюда. Сменили прежнего агента. Он представил нас сыном и внучкой, потом тихо умер. Для всех. Мы жили. Стандартно… уже не первый раз используем это прикрытие. Архивариус – очень удобная фигура. И местные к ней привыкли. Кто ж знал, что так получится.

– Как?

– Эти… перемены. Сперва мы даже не особо обратили на них внимание. Сообщество мастеров, на самом деле, весьма закрытое. Они давно уже отделились от прочих, полагая, что стоят выше… и в общем ничем не отличаются от наших аристо.

Молли тряхнула светлой гривой. Кажется, аристократов она недолюбливала.

– Те же интриги, та же грызня за власть в Совете. Вот и не удивились, когда старика Румпштена сместили. Потом потеснили и его приятелей, большинство которых пребывало если не в маразме, то где-то рядом. Созвали новый Совет. Объявили время перемен, но это тоже… объявить проще всего.

Она махнула рукой.

– А дальше начались все эти… требования к лицензированию. На самом деле это неплохо, потому что в городе творился полнейший хаос, никогда нельзя было угадать, вправду ли к мастеру обращаешься или же к недоучке с кривыми руками и большими амбициями. Дядюшка даже решил, что, возможно, город потихоньку дозревает до того, чтобы выйти из самоизоляции.

Река шумела, а город приближался. Точнее, не город, а будто нагромождение камней, в которые уходила река. Огромные, уродливые, те выставляли темные грани, пряча тени тайных ходов.

– Однако затем издали этот указ, о высокой морали. Идиотизм!

– Почему? – поинтересовался Эдди.

– Потому что блюсти мораль – задача личности, но никак не государства. А они бордели закрыли. В городе, где количество мужчин втрое превышает количество женщин! – Возмущение Молли было вполне искренним, только не очень понятным. До того знакомые Чарльзу женщины как-то наоборот ратовали и за мораль, и за закрытие борделей. – Само собой, это вызвало недовольство. Добавьте алкоголь и общий характер жителей, которые в целом… не склонны к миролюбию и соблюдению законности. Вспыхнули потасовки. Кое-где даже побоища. Дядюшка говорил, что кто-то даже пытался заблокировать район, но в итоге Мастера отправили боевых големов. И недовольные отправились на каменоломни.

– Даже так?

– Суды шли быстро. Самые ярые… в общем, не дожили до них. Тут же начались чистки. Заодно уж появился Народный патруль, который взял верхний город под контроль. Мы поняли, что нужно уходить, но… не успели.

– Почему?

– К дядюшке обратился человек из… Совета, то есть близкий к Совету. Он тоже хотел покинуть город. И ему нужны были гарантии, что там, во внешнем мире, он устроится должным образом. И не только он, но и его семья. Взамен он пообещал кое-какую информацию. Весьма… важную.

– О детях? – сказал Чарльз. – Или, скорее, о том, как сделать так, чтобы женщины гарантированно рожали одаренных детей?

– Вы… – Молли резко развернулась.

Глаза ее прищурились. И показалось, что еще немного, и Чарльза не станет. А заодно уж и Милисенты, и Эдди, и… всех, кто неосторожно приблизился к государственной тайне.

– Спокойно. – Эдди снова положил руку на хрупкое плечико. – Сама же сказала, что союзники нужны. А если всех тут убивать направо и налево, то какие союзники?

– Я…

– Да и шею я тебе раньше сверну. И магия не поможет. – Он говорил ласково, как с ребенком. – А тайна эта… ерунда. У нас своя имеется.

Молли нахмурилась еще сильнее.

– Данная информация относится…

– К государственной тайне, – завершила за нее Милисента. – Что? Я ж не дура. Небось, за нее многие прикопать готовы. Вот только рецепт у него неправильный.

– У кого?

– У Змееныша, – пояснила Милисента. – Тут… такое вот дело… считай, была у меня фея-крестная… не совсем чтобы фея и скот, как выяснилось, еще тот. Но папаша мой куда похуже… неважно.

– Уильям Сассекс. – Чарльз осторожно потянул Милисенту за рукав. – Его звали Уильям Сассекс, и он из тех, островных Сассексов. Правда, официально он считался казненным…

Молли слушала внимательно.

Лобик морщила.

Хмурилась.

А когда Чарльз замолчал, сказала:

– Стало быть, это правда?

– А есть сомнения?

– Всегда остается шанс, что ценность информации преувеличена.

Она протянула руку:

– Дай.

– Обойдешься. – Чарльз не собирался вот так расставаться с камнем.

– Это дело…

– Что стало с твоим дядюшкой?

– Кто-то донес на него. – Руку Молли не убрала, но над ладонью вновь вспыхнул орлан, намекая, что не стоит дразнить хищную птицу.

Или контору, избравшую себе оную птицу символом.

– Я успела встретиться с нашим агентом. Передать ему детей.

– Детей?

– Первыми решили переправить их. И жену обратившегося к нам человека. Сам он планировал уйти позже. Одновременное исчезновение выглядело бы слишком подозрительным, поэтому и так… я получила кристалл.