передал ли он то, что договор придется скрепить, если гарант его ушел? – заговорил уже второй, что держался подальше.

Он был низким и приземистым. А еще я чувствовала на себе его взгляд. Недобрый такой взгляд. От него прям руки сами зачесались, требуя положить их на револьверы.

Или вот винтовочку свою снять.

– Да. Я согласна.

– Ишь, Странник, видишь, уже и согласна! До чего сговорчивые ныне бабы пошли… – хохотнул второй.

– Прекрати. Чего тебе нужно?

– Выбраться из города.

– Даже так?

– Верхние пути перекрыты. Ходят слухи, что и мосты разберут. Или поставят охрану, а там… не пройдешь. Отец говорил, что ты знаешь путь.

– В пустыню.

– Отлично.

– Там мертвецы, – счел нужным предупредить Странник. А я подумала, что на его месте не была бы такой доброй. Надобно ей в пустыню? Пускай себе отправляется.

– Знаю.

– Тамошние тропы мне не известны.

– Отец…

– Когда-то давно, когда кровь Первых была еще жива, подземники могли ходить и по пустыне. Но все изменилось. И теперь они заперты в городе, как и ты. Возвращайся. Здесь нет ничего хорошего.

– Но… – Молли замерла, прикусив губу. – Но… мне надо!

Ага, а мертвяки там, в серой пустыне, возьмут да проникнутся ее и государственной надобностью. Мертвяки – они это… социально ответственные! Во! Вспомнила, что мэр сказывал.

Точно. Социально ответственные и с высоким духом патриотизма.

– Ничем не могу помочь.

– Погоди, – заговорил Эдди. – А до пустыни провести можешь?

– Зачем?

– Ну… мало ли… жизнь – штука сложная. Порой мертвяки куда безопаснее живых.

– Тоже верно, – подал голос второй. – Ты Эдди-охотник, верно?

– Точно.

– Слышали. – Это уже снова заговорил Странник. – Ты ходил в Мертвый город?

– В два. – Эдди поморщился. – Дрянные места.

– Два… и остался живым. Кто с тобой?

– Сестра моя. Милисента.

Я подняла руку, чтоб не перепутали.

– И ее муж.

– Чарльз, – представился Чарли. – Диксон.

– Странник, – откликнулся первый. – Так меня зовут. Это Громобой. Что ж, брату-охотнику отказывать не принято. Прошу.

И рукой махнул, приглашая, стало быть.

Мы и пошли. Сперва Эдди, который держался за Странником, но не подходил слишком близко, чтобы не нарваться. За ним Молли, мрачная и недовольная, хотя, казалось бы, с чего? Там уже я, стараясь не выпускать эту девицу из виду. Ну не внушала она мне доверия.

Нисколько.

Чарли.

И тот, который второй, который Громобой со своею громобоиной. Не знаю, кто делал эту штуковину, но вид она имела превнушительный. В этакое дуло и кошка заберется. С двух сторон к дулу, оплетенному защитной сеткой, прикипели алхимические колбы, еще одна, с зарядной жижей, крепилась сверху. Жижа бултыхалась и слабо светилась.

В общем, сразу видно: серьезная штука.

А город…

Свечение постепенно угасало, там, позади. Впереди же расползалось по камням, покрывая их мерцающей пленкой. Сквозь нее уже проглядывали и неровности, и оббитые края, и кривые рисунки, явно сделанные чьими-то руками.

У одного обломка, что торчал из-под других, я задержалась.

– Драконий камень, – пояснил Громобой.

А то я не вижу.

Тут не палочки-линии, похожие на рисунки ребенка, тут и вправду дракон.

Настоящий.

Такой, как я во сне видела. Вытянулся, прикипел к колонне, обнявши ее когтистыми лапами. Шею повернул, оскалился. И не отпускает ощущение, что стоит прикоснуться, как дракон оживет, повернется ко мне и зашипит.

Поэтому руки я убрала за спину.

На всякий случай.

– Говорят, в здешних горах когда-то давно, – Громобой стянул шлем и потер глаза, вокруг которых на коже остались красные отпечатки, – драконы водились.

– Водились, – согласилась я. – Наверху.

– А наши предки, стало быть, от них прятались. Драконы – еще те твари.

Я молча кивнула. Что тут еще скажешь? Определенно, твари. И да, еще те.

Сам город, в отличие от того, который наверху, не впечатлил. Камень, камень и снова камень, то ли сухой, то ли влажный, покрытый осклизлой пленкой светящихся мхов. Ходы-норы, извилистые, крысиные какие-то. Пещерки, в которых прятались люди, не спеша показываться чужакам. Я чуяла их, как и опасливый интерес. Порой кто-то выглядывал, но не так, чтобы вовсе выпасть из тени.

– Они живут здесь давно, – тихо произнесла Молли. Готова сожрать свою винтовку, но ей тоже было крепко не по себе. – Не одну сотню лет.

– И не одну тысячу, – добавил Странник, который, как выяснилось, обладал отличнейшим слухом. – На самом деле местное общество разделяется на тех, кто действительно давно обитает под землей и изменился в той мере, чтобы жизнь эта стала комфортной. И тех, кто по каким-либо причинам был вынужден спуститься.

– Не поладил с верхними? – уточнил Эдди.

– Именно. Подземники… они мирные и пугливые, но в то же время удивительно беспомощные. Наверное, оттого, что здесь нет никого, с кем приходилось бы сражаться. Они живут веками, выращивают грибы.

– Грибы?

– О, вы попробуете. Это удивительный продукт. Их варят, запекают, из них делают муку и даже напиток, который ничем не хуже кофе.

Эдди фыркнул.

– Хотя вру… вкус у него специфический. Еще они разводят слизней. На мясо.

Что-то у меня всякое желание обедать здесь отпало.

– Из мхов делают пряжу и ткани. Еще паучий шелк. Мой дед когда-то сумел договориться. Он брал у них шелк, а взамен приносил некоторые товары сверху. Потом передал дело моему отцу.

– А тот вам?

– К тому времени подземники приняли наше старшинство. – Странник привел нас к огромной дыре. – Им так проще. Поручить кому-то дела, которые они сами полагают скучными, примитивными. Дед говорил, что застал еще время, когда среди них много было тех, кто нес в себе кровь Первых. И они весьма отличались от прочих. Сейчас осталась лишь одна. И она не любит говорить с людьми.

В чем-то я ее понимаю.

– Прошу. Здесь вас никто не побеспокоит.

– Что это? – Я застыла на пороге огромной пещеры. И голос мой отразился, порождая насмешливое эхо.

– Древний храм. Или площадь. Или еще что-то. Понятия не имею. Я приглядываю за этим местом, и только-то.

Я ступила первой.

Я… слышала. Силу, что свернулась где-то там, в глубине. Она дремала, но чутким сном. Достаточно малости, чтобы ее пробудить.

– Подземники сюда не заглядывают. Табу.

– Почему?

– Не знаю. Дед говорил, что те, которые были раньше, оставили запреты. Смысл их утерян, но сами они прочно вошли в сознание. Поверьте, они и близко не подойдут.

– Боитесь?

– За них, – не стал отрицать Странник. – Они… слишком иные. И неподготовленные люди пугаются. А со страху многое можно наворотить. К тому же…

Он несколько замялся.

– Болезни, да? – спросил Чарльз.

– Именно. Мой дед так и познакомился. Он был из тех, кто изучал мир. Подземники тоже порой поднимаются достаточно высоко, чтобы