дочки Марии. Несколько раз к ним подходил официант и подносил в качестве подарков новые бутылки с вином, сопровождая эти акции комментариями на ухо белокурой синеглазой красавице Марии:

– Это от столика справа…

– Это от стола слева…

– Это от уважаемого члена нашего клуба художников и меценатов…

Фёдор Иванович не выдержал и, наклонившись к дочери, яростно прошептал ей в ухо:

– Но на эти знаки внимания надо реагировать…

– Как, пап, отсылать ответные подарки, бутылки на соседние столы… Это дело мужчин… А женщина отвечает на такие подарки улыбкой, ничего больше, кроме одной обворожительной улыбки… Лучше под финиш нашей трапезы принеси из раздевалки твой рюкзак – сложить в него бутылки с вином и остатки шашлыка и прочего…

– Ты что, очумела, дочка?

– Так положено нам, звёздам эскорта – только одна обворожительная улыбка на прощанье…

Мария, действительно, лично сложила все подаренные бутылки вина в рюкзак, отдала его в руки сопровождающего Фёдора Ивановича, встала из-за стола, показывая невероятно притягательную стать гибкого стройного тела с фантастическими женственными формами, при выходе из зала обернулась и подарила всем сидящим в ресторане мужчинам обворожительную лучезарную улыбку.

Глава 12

В поезде, подъезжая к родному городу Энску Веры, Мария спросила мачеху:

– Слушай, а на кого ты квартиру оставила?

– Да ни на кого… Дала ключи соседке, на всякий случай, вдруг кто сверху затопит или ещё чего непредвиденное случится…

– Соседка-то надёжная?

– Нет, сущая стерва, ведьма приставучая… Но она к моей матери-фронтовичке хорошо относилась, другие соседи ещё ненадёжней и презрительней ко мне из-за моего пьющего муженька, когда его при рыночных реформах с работы выперли за ненадобностью… Она только моего сына-боксёра, мастера спорта, уважала и побаивалась.

– Кошмар… У нас ни отец, ни мама не пили и не курили, учительская профессиональная солидарность…

– Какая разница, учителя или рабочие… Лихое время, Смутное или мутное – и налаженный быт, распорядок жизни, правила и законы чести и совести – всё летит к чертям собачьим…

– Не скажи… Отец даже после смерти мамы не потянулся к бутылке, не запил… Даже не закурил, не подсел на депрессанты… Такой он сильный и честный человек… – Мария сделала лёгкую паузу и неожиданно спросила. – Ты его сильно любишь, Вер?

– Очень сильно… Необычайно… Ты же меня уже спрашивала…

– Счастливая ты. Спрашиваю, чтобы в своей авантюре быть уверенной.

– А ты несчастная что ли… Вон какой красавицей уродилась… Мужики штабелями, как в ресторане, укладываются, глянув на такую красоту лица и на такие сексапильные женственные формы… Небось, гордишься тайно или явно?..

– Да, нет, жизнь обтесала, не до гордыни и даже не до женской гордости…

– Чего так?..

– Когда-нибудь расскажу, Вер, если сочту нужным рассказывать и посвящать тебя в свои девичьи и женские секреты и тайны… Но ты же не приставучая…

– Это точно, не бойся, приставать с расспросами не стану… Это профессиональное у медсестёр… Это только участковые доктора подробности у больных пациентов выпытывают… А мы персонал из другой оперы…

– Сострадающие?..

– В точку, страдающие и сострадающие…

– Вот потому, немного узнав тебя, решила помочь тебе с сыном, сама не знаю, почему… Впрочем, догадываюсь, вихрь Новодевичьего подсказал…

Прямо с вокзала пошли к Вере. В квартире они застали нетрезвую соседку. Та неожиданно замахала руками, прохрипела:

– Здрасьте… – И тут же, не услышав ответного приветствия, попыталась скрыться за дверьми…

– А вещи, мебель где? – только и успела выдохнуть беспомощно Вера Алексеевна.

– Ремонт хотели устроить, Вер, а мебель распродать по дешёвке, как удастся…

– Какой ремонт?.. Какая распродажа? Тебе дали ключи, чтобы ты только за квартирой присматривала…

Соседка, не отвечая, нагло шагнула к двери. Но ей спокойно заградила путь Мария, пристально глядя той в глаза, не желая уступать ей ни йоты пространства.

– И что? Драться будем?

– Будем, – жёстко ответила Мария, – где мебель и вещи Веры Алексеевны, стерва старая?

Соседка опешила и полезла с кулаками на Марию, стараясь подобраться к её хорошенькому личику. Но тут же, получив сильный удар под дых, остыла и присела на корточки.

– Ключи? – грозно потребовала Мария. – Отдавай ключи от квартиры Веры Алексеевны!

– Выпустишь за дверь, молодая, и я тут же тебе лично отдам ключи Верки…

– Пусть так, – она переглянулась с мачехой, – если, отдашь ключи по– хорошему, уходи…

Только Мария сделала шаг вбок, якобы пропуская к двери соседку, как та гаркнула:

– Шиш вам!

И рванулась, как корова на льду, к двери, стараясь проскользнуть туда и спрятаться на лестничной площадке и в своей квартире. Но Мария успела подставить ей ножку, и та мгновенно растянулась, упав всей тушей на линолеум в прихожей, разбив в кровь колени и расквасив нос.

– Придётся вызывать милицию, – заголосила соседка, – милиция… милиция…

– Отлично пойдём тебе навстречу, Вер, вызывай милицию, скажи, что в твоей квартире поймали вора…

Пока побледневшая Вера Алексеевна набирала номер телефона местного отделения милиции, Мария поднесла свой крепкий кулачок к разбитой скуле соседки, и потребовал жёстко:

– Отдавай ключи, старая кошёлка!

Та безропотно протянула Марии ключи от квартиры Веры Алексеевны и простонала:

– Пожалуйста, берите… Подавитесь… Отпускайте

– Не будем давиться, – отрезала Мария, – отпустим, когда милиция разберётся, куда ты мебель и вещи вывезла…Сама же требовала милицию…

Соседку Мария препроводила на кухню, сурово пригрозив ей, чтобы та сидела тихо и «не рыпалась», иначе придётся её стукнуть, побить до приезда милиции.

– Может, отпустим её, Маш, ну её к чёрту…

– Нет, Вер, заднего хода нет… Воровка в квартире… Выскочи она на лестничную площадку или к себе в квартиру, будет шуметь, что ей нанесли телесные повреждения не на твоей законной территории квартиры, а на её территории или нейтральной чужой…

– Ну и что, – удивилась немного ошарашенная Вера, – разницы-то нет никакой…

– Не скажи… Она получила повреждения на твоей частной собственности… А право частной собственности священно в этой жуткой стране спившегося гегемона, как твой муж-рабочий…

Вера Алексеевна с зубовным скрежетом сказала:

– Для рабочих нет заметной разницы между личной собственностью при социализме и частной собственностью при капитализме…

– Не будем дискутировать… Лучше скажи, у тебя квартира приватизирована?

– Конечно…

– Значит, это дело твоё правое… Пойду сфоткаю твою соседку с разбитым носом на кухне… Всегда надо подстраховаться, мало ли что… И до поры, до времени ни в коем случае не покидай квартиры, во избежание провокаций… А то придётся срочно вызывать моего адвоката для помощи тебе и мне…

Только Мария сделала несколько фото соседки с разбитым носом, как в дверь позвонили два милиционера с автоматами на плечах.

– Где воры?

– Воровка на кухне, – сказал Мария.

– Показывайте…

Соседка с разбитым носом