Вот только, а сколько из них на самом деле были готовы сражаться после веков службы? А сколько искренне склонили голову перед новым господином — и неважно, где он сидел, на османском троне или во дворцах Лондона и Парижа?

Приказав доставить пострадавшего в больницу, я пошел обратно к Рудневу, заодно отправив одного из солдат к Квицинскому. Если я прав, и все это не случайность, то нам стоит ждать появления врагов раньше, чем мы думали.

* * *

На следующий день мы начали патрулировать территорию, добавив к облету ближайших окрестностей и дальние рейды. Несколько «Пигалиц» отправились вдоль побережья, мы же с Ильей Алехиным в качестве второго пилота летели вдоль реки Марицы. Запаса топлива точно должно было хватить до Адрианополя и, если повезет, до Пловдива. А если где турки и будут собирать крупные силы, чтобы снять осаду со столицы, то в европейской части страны это возможно было только там.

— Господин капитан, — Илье надоело лететь молча, и он позвал меня через переговорную трубу. — А почему туркам нужно собираться именно в крупных городах? У меня есть знакомый в Дунайской армии, так они у какой-то деревни стоят, и ничего.

— Тут дело в управляемости, — ответил я. — Наша армия, если раскидать ее по множеству направлений, сможет собраться после этого в единый кулак. Вернее, так думают наши генералы, хотя лично я считаю, что правильнее было бы по-суворовски не разделяться, а просто быть там, где нужно, сразу всеми силами.

— То есть турки не могут делиться, потому что разбегутся?

— Вряд ли прям разбегутся. Для многих из них служба — это билет из голода и нищеты, но… Чтобы организованно собраться в войско, у них уйдет немало времени.

— А если сразу собираться всем вместе, но не в городе?

— И это было бы хорошим решением, если бы у них были магазины[7], как у нас. Взять ту же Дунайскую армию, она ведь пришла туда не просто так, а сначала полгода Паскевич готовил там припасы, чтобы ей было чем сражаться и что есть. Турции такой организации не хватает, и это ограничивает их в маневре.

— Получается, чем ты слабее, тем проще тебя предсказать.

— Именно.

На какое-то время мы замолчали, переключившись на виды под нами. Мне по воспоминаниям из будущего казалось, что Турция — это пустынная страна, но сейчас… Несмотря на раннюю весну, под нами раскинулись сотни садов. И ведь точно. В прошлом тут была Фракия — одна из житниц Восточной Римской империи, в будущем Болгария, которую пустынной никто не назовет. Вот и сейчас в больших городах Османской империи царила грязь, а тут были покой и красота…

— Господин капитан, — Илья снова меня позвал. — А вы того священника нашли? Ну, который солдата подговорил самолет пнуть?

— Он не подговаривал, — поправил я. — Наоборот, предпочел бы, чтобы тот солдат сидел тихо. Но не учел, какая у нашего Петра широкая натура. Там вообще переплетение случайностей. Что я прилетел именно когда он возвращался и еще не успел успокоиться, что поврежденный в бою разрядник не заменили, что удар пришелся именно на открытый металл и…

— Провидение.

— Что?

— Божественное провидение. Местный священник предал веру, и бог от него отвернулся.

О такой трактовке вчерашних событий я даже не думал, а вот Илья говорил уверенно, словно уже не раз успел это обсудить. Ох, как бы это все не закончилось новыми неприятностями. А то ведь это в России церковь плотно контролируется Священным синодом и не идет против того, что полезно государству и делает его сильнее. А тут… То ли действительно вера, то ли священник решил просто защитить тех, с кем удобнее.

В Турции ведь христианам — богатым христианам — живется не так и плохо. Взять ту же военную службу. Для мусульман есть ежегодный призыв, когда общины должны выставить 25 тысяч солдат в возрасте от 20 до 26 лет. А христиан в армию не берут, не достойны — конечно, нужно платить специальный налог, но так а где налогов нет? В общем, некоторые греки уже привыкли к своей жизни и не хотели ничего менять.

Марица внизу тем временем сделала большой изгиб, и мы увидели окраину Адрианополя. Это после войны 1877−78 годов он придет в запустение, а сейчас это довольно оживленный город, где живет почти 50 тысяч человек. Вот только… Я ожидал чего угодно. Мирной жизни, огромной армии, которую соберет под свои знамена сбежавший султан, но ничего этого не было. Город казался замершим, а над зданием дворца Эдирне вился французский флаг.

— Что тут происходит? — Илья вытащил подзорную трубу и принялся вглядываться в городские улицы, пытаясь разобраться, что же тут случилось.

— Кажется, Адрианополь берут все, кому не лень, — я вспомнил, что Николай уже захватывал этот город во время прошлой русско-турецкой войны, но потом оставил, решив не обострять.

— Тут на самом деле французы. Посты стоят по всему городу, их тут не меньше полка, — Илья продолжил докладывать. — Может быть, подлетим поближе?

— Не будем спешить. Или ты забыл про митральезы? Не хотелось бы попасть под их огонь. А то ведь и зацепят, чего доброго.

В итоге мы обогнули город по дуге, приметив еще несколько гарнизонов, а стоило нам приблизиться к Пловдиву, как нас встретили уже английские флаги. Рассмотреть что-то детально мы не смогли — местный гарнизон в отличие от французов оказался усилен воздушными машинами. И нам навстречу взлетели десять «Призрачных огней» и… Что-то новенькое!

Конструкция чем-то похожа на «Ласточку», но с двумя толкающими винтами позади корпуса. Снизу киль, сверху несущая балка для растяжки полотна крыльев, на которой по нашему образцу были закреплены ракеты.

— Отступим? Их много, — на всякий случай спросил Илья, но я слышал, как он уже шуршит, настраивая дальномер и проверяя дистанционные трубки на ближайших ракетах.

— Наоборот, проверим, на что они способны! — я довернул штурвал, чтобы мы шли прямо на летящую к нам армаду.

— Идиоты! — обрадовался за спиной Илья. — Даже не разлетаются, да я их всех парой ракет достану!

— Никаких лишних разговоров в бою, — напомнил я.

Нам сейчас нужно не просто победить. У нас две другие важнейшие задачи: проверить, на что способен враг, и показать, что мы, несмотря