— То есть ты сейчас не хочешь заняться со мной сексом? — неожиданно спросила Инга и, поднявшись с кровати, встала перед ним.

Андрей растерялся. Он конечно хотел. «Но если для одного раза можно найти какие‑то объяснения, то два — это уже серьезно. Тогда уже не выскользнуть, не отвертеться ни от самого себя, ни от неизбежных последствий… Может, как отец Сергий, отрубить палец топором? Так нет топора…»

— С чего ты вообще взял, что я завидую какой‑то дурацкой элите? — раздраженно кричал за окном Владислав. — Туповатым чиновникам, которые всю жизнь чужие жопы вылизывают? Ты в своем уме? С таким же успехом можно сказать, что я завидую проституткам с Тверской! Они тоже себя элитой считают.

— Я думаю, ты злишься потому, что знаешь, что я прав, — не унимался Гена. Он повесил барабан на шею и, выстукивая на нем неровную дробь, стал маршировать вокруг стола и костра.

— Оставь ты этот барабан в покое! Ты опять нажрался и несешь всякую чушь. Или, правда, юродивый. Правильно тебя Машка бросила. Ты абсолютно невыносим. Надеюсь, она найдет себе нормального.

Гена мгновенно кинул во Влада стакан, который держал в руке. А потом отбросил в сторону барабан и кинулся на друга, пытаясь ударить кулаком в лицо.

Андрей выскочил через окно на улицу и вместе с Таней растащил их в стороны.

Неожиданно всю поляну затянуло дымом. Это был дым не от их костра. По всей территории пионерского лагеря, накатывая друг на друга, расползались волны слепящего смога от подожженных в саду останков плодовых деревьев.

В этой едкой пелене уже трудно было разглядеть скульптуры пионеров‑героев, охраняющих длинные аллеи; стволы вековых деревьев и даже большие спальные корпуса, еще звенящие эхом детского смеха. Вмиг, ослепшие и потерявшиеся во времени и пространстве люди, кашляя и задыхаясь, забегали, засуетились, чтобы выбраться из этого окутавшего их смрада.

Всего за три августовских дня была уничтожен Советский Союз. Все произошло так же, как и в феврале семнадцатого года, когда по такой же схеме была ликвидирована другая Великая Империя. И опять все было сделано руками тех, кто должен был ее охранять.

Когда Ельцин с броневика, как когда‑то другой властолюбивый арлекин, выступал перед толпой наивных мечтателей, фриков и пьяных бездельников, намекая на то, что колесо судьбы совершило полный оборот, нашли Гену. Он лежал на полу в своей квартире в луже засохшей крови, которая вытекла из пробитой головы. В суматохе, которая началась в стране, его смерть расследовать было некому.

Эпилог

— Инга Анатольевна, к вам посетитель.

Когда Инга повернулась и посмотрела на Андрея, он наконец понял, что так вскружило ему голову на первой встрече. Под длинными ресницами и сейчас пряталась, маскируясь под наивность, обольстительная, сводящая с ума большинство мужчин первозданная распутность. Но тогда, сто лет назад, он не мог предположить, что внутри сказочных принцесс спрятаны обычные женщины, с обычными человеческими желаниями, поэтому принял это за что‑то очень загадочное.

Инга выглядела великолепно. Узкое, в меру длинное, в меру короткое синее платье соблазнительно облегало ее безупречную фигуру. Светлые гладкие волосы были подстрижены так, что концы их чуть касались плеч.

Она несколько мгновений, будто в раздумье, постояла у стола, чуть касаясь его лакированной поверхности двумя тонкими пальцами. А потом расцвела очаровательной и искренней улыбкой, взмахнула руками и сделала навстречу Андрею несколько шагов.

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть! — воскликнула она.

За отточенными манерами он увидел все ту же девичью нескладность и неуверенность в себе. Именно то, что заставило его тогда у института подойти к ней и попытаться защитить от всего на свете хрупкую девочку с голубыми глазами.

— А ты все-таки заключила сделку с дьяволом. Совершенно не изменилась.

Они обнялись, и Инга нежно поцеловала его в губы. Потом чуть отстранилась, пристально посмотрела ему в глаза и спросила:

— Не обманываешь? Морщины не очень заметны?

Андрею не нужно было ничего придумывать. Она выглядела безупречно.

— Я бы мог прямо здесь и сейчас предоставить одно неоспоримое доказательство твоей притягательности. Но… Боюсь, это могут расценить, как посягательство на государственного служащего высшего эшелона прямо на рабочем месте.

Он увидел, как радостно загорелись ее глаза. Словно от его впечатления, от того, сможет ли она и сейчас очаровать старого знакомого, зависела вся ее жизнь. Инга подошла к одному из шкафов из темного‑красного дерева и достала бутылку вина и два фужера.

— Чуть-чуть за встречу.

Она сама открыла бутылку и сама наполнила бокалы.

— Я уезжаю, Андрюша. Моя вахта здесь закончилась. Пора в теплые края.

— Мне кажется, тебе и здесь неплохо.

— Слишком много в этой стране было войн. Слишком много революций. Люди озлобились. Невозможно здесь быть счастливым. Да и не держит меня ничего. Даже верного старого Фирса у меня нет. И еще климат… — она действительно радовалась их встрече, взволнованно улыбалась, часто моргала чуть покрасневшими растроганными глазами. Инга протянула один бокал Андрею, другой взяла сама. — За нас! За встречу!

Оба выпили до дна, и смотрели друг на друга, вспоминая молодость и все хорошее, что произошло с ними когда‑то давно.

— Я рад за тебя, — прервал воспоминания Андрей. — Встретить старость под пальмами на берегу моря в теплой спокойной стране — что может быть лучше!

— Да! — восторженно вскрикнула Инга. — Ты тоже об этом мечтаешь? — Андрею показалось, что она ждала от него именно этих слов и услышав, мгновенно разволновалась. — Так поехали вместе.

Почему-то он сразу понял, что Инга не шутит. И, может быть, только ради этого вопроса и пригласила его к себе.

— У тебя всегда для меня есть заманчивое предложение, — рассмеялся он, налив в бокалы вина.

— А тебе, как всегда, надо подумать? — с нескрываемой надеждой спросила она.

— Нет. В этот раз не надо, — Андрей подал ей бокал. — Встречать старость лучше дома. Ближе к родным могилам.

— Я так и думала.

Инга сразу поникла, и он понял, что не ошибся. Для этого, казалось, шутливого вопроса она его и позвала. Андрей решил, что будет лучше, если он сделает вид, будто не понял этого. Они еще минут пять поболтали, но по Инге было заметно, что она думает о чем‑то другом. Андрей напомнил, что именно в этом здании работал шесть лет после института, а потом спросил:

— Ты сказала, что что‑то знаешь про Гену.

Инга выпила. Поставила бокал на стол. Потом вернулась в свое рабочее кресло. Из‑за этого сразу стала чужой и официальной.

— Я его убила, Андрюша… Я… Хотела тебе об этом рассказать