— Стивен, — повторила она с тревогой, не понимая, чем вызвано такое поведение и что с ним произошло за время, пока они не виделись, почему он так ведет себя.

— Будь ты проклята, искусительница, — пробормотал он хрипло, взяв ее лицо в ладони и глядя в глаза, — ты так хороша: твои волосы, твои глаза, — что я не могу… — шептал он горячо и невнятно около ее губ.

— Но, Стивен, я…

— Молчи. — Он накрыл ее рот своим сильно и властно, заглушив протест, его страсть уже вышла из-под контроля. Прервав поцелуй, он торопливо стал развязывать ленты, завязанные бантом на кружевном воротнике ее ночной рубашки, вдыхая запах ее кожи, чувствуя под собой нежную мягкость обнаженного тела.

Она не только не сопротивлялась — но даже помогла снять с себя рубашку. Теперь она лежала полностью обнаженная под его напряженным, голодным взглядом, слышала шумное, возбужденное мужское дыхание. Дельфина дрожала, но уже не от страха — ее охватило взволнованное ожидание, она сама сгорала от желания, и, когда его губы, коснувшись легким поцелуем ее уха, скользнули по шее, Стивен услышал легкий стон.

— Тише, Дельфина, мой ангел. — Он приподнялся, глядя на ее охваченное страстью очаровательное личико и большие, устремленные на него с мольбой глаза, в которых читались любовь и нетерпение. — Знаю, ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

Она была полностью во власти его глаз, голоса, таяла от его близости, и вся ее решительность исчезла, растворилась; кровь шумела в ушах, она забыла, где она, любовное безумие завладело обоими. Их глаза встретились. Он стал целовать ее в лоб, щеки, глаза, а она только прижималась к нему изо всех сил, слыша стук его сердца, не сдерживая стонов под его опытными ласками. Они пробуждали в ней самые дикие и необузданные инстинкты, ее тело выгибалось навстречу ему, она уже не сдерживала громких стонов, потому что его ласки становились все откровеннее. Горя нетерпением, она сама обхватила руками его за шею, притягивая к себе, чувствуя, как велико его желание, приподнимаясь всем телом навстречу его готовности.

Стивен приподнял ее бедра одной рукой и, когда она обвила ногами его талию, овладел ею с грубоватым нетерпением, продиктованным сознанием вины, ведь он все-таки нарушил свое обещание не трогать ее до отъезда. Ее тело извивалось под ним, она отвечала страстно, совершенно не испытывая ни неловкости, ни стыда, требуя от него немедленного удовлетворения. Но он не торопился погасить огонь и дать ей желаемое. Тогда, прикрыв глаза от наслаждения, она затихла и подчинилась ему. Постепенно ритм движений ускорялся, оба одновременно достигли вершины, а когда последовал финал, их тела долго содрогались в пароксизме разделенной страсти, а тишину ночи нарушили громкие крики взаимного острого наслаждения.

Все было забыто, и то, как он впервые буквально затащил ее в свою постель, как потом его заставили жениться, их поспешный странный брак. Они лежали, не разъединяя скользких от пота, горячих тел, и он держал ее в объятиях, женщину, разделившую с ним момент страсти с полнотой взаимного удовлетворения и возникшей от этого близости.

— Ты не изменила своего мнения обо мне, Дельфина? — спросил он тихо и зарылся лицом в ее локоны, вдыхая волнующий запах.

— О чем ты? — Она любовно гладила руками его спину, переводя дыхание.

— Ты же ненавидела меня. — Он тихо рассмеялся.

— Я никогда не ненавидела тебя.

— Тогда хочу надеяться, что получу возможность понравиться тебе еще больше. А может быть, ты даже со временем полюбишь меня?

Она улыбнулась:

— Я дам тебе ответ завтра. Так что у тебя еще есть время до рассвета постараться заслужить мою любовь.

Он засмеялся, наклонился, чтобы поцеловать ее, и она увидела, что лицо его стало прежним, он уже контролировал себя, исчезло напряженное отчужденное выражение, глаза светились нежностью. Но никаких слов, признаний в любви не последовало, впрочем, она и не ждала их. Она покрыла поцелуями его грудь, взяла в рот его сосок и сразу почувствовала, как вновь оживает его желание, и ощутила гордость, что имеет власть над этим сильным красивым мужчиной, своим мужем, и может дать ему наслаждение.

Было еще темно, когда Стивен открыл глаза. Свеча еще не догорела, пламя ее дрожало, тускло освещая лежавших в постели любовников, мелькали тени по потолку. Дельфина свернулась рядом, уютно устроившись, положив голову на сгиб его руки. Густые волосы разметались по подушке и по его плечу. Он посмотрел на нее, и его сердце дрогнуло при виде ее милого спящего лица. Она лежала рядом теплая, мягкая, розовая, на щеках длинные тени от ресниц, выражение было по-детски безмятежным.

Он пришел вчера к ней в комнату, движимый животной страстью, но сейчас им владело другое чувство, сходное с умилением, ему хотелось защищать ее от всех невзгод, он был потрясен и напуган силой этого чувства. Вспомнил, как этой ночью она любила его, самозабвенно и страстно, его тронула ее искренность, лишенная малейшего притворства.

Он мог отнести свои чувства за счет понятного мужского влечения, вынужденного воздержания мужчины, сраженного красотой и темпераментом очаровательной женщины, находившейся рядом, но понимал, что его чувство к ней иного рода. Он уже привязан к своей жене сильнее, чем хотел бы, и начинал любить ее. Хотя отношения с женщинами у него всегда были связаны с сексом, он был далек от любви, даже в отношениях с Марией преобладала чувственность и чисто физическое влечение. Но видимо, в нем всегда жило подсознательное желание чистой и совершенной любви к женщине. Стивен думал, что армия и то, что случилось в Испании, лишили его сентиментальных чувств навсегда. Теперь в нем ожила надежда на близость с женщиной не только физическую, но и духовную, с разделенным отношением к жизни. Он был поражен. Считая, что армия дала ему своего рода броню от всякого рода сентиментальных привязанностей, он неожиданно оказался жертвой нежного чувства, как человек, измученный жаждой, которому дали глоток чистой воды. Совсем недавно он клялся, что больше не дотронется до Дельфины, пока не вернется из Испании. И не смог противостоять ее очарованию, ее близость так воспламенила кровь, что он нарушил свое слово. Это выбивало его из привычной колеи, он был и рассержен на себя, и растерян. Дельфина наверняка заметила его слабость, что вызывало его раздражение и стыд.

Вместо холодного благоразумия, которое должно было проявить в подобной ситуации, почти насильственной женитьбы, он оказался в положении зеленого юнца, не контролирующего свои желания, и угодил в любовные сети, в которых все больше запутывался. Теперь с каждой минутой его привязанность будет расти, и не успеет он опомниться, как будет без ума влюблен в жену и полностью в ее власти. Станет рабом, чтобы снова потерпеть крах. Разве мог он подумать, покидая на короткий период отпуска свою часть, что окажется в таком нелепом положении. И возвращение в армию вдруг потеряло прежнюю привлекательность. Он понимал, что дело в Дельфине. И решение возникло немедленно: не откладывая ни минуты, бежать, отправиться в Портсмут, чтобы скорее вернуться в Испанию.

Дельфина открыла глаза, потянулась всем телом, и сонная улыбка заиграла на ее губах при воспоминаниях о ночи любви. Она протянула руку и ощутила рядом пустоту. Она лежала одна в огромной кровати. Стивен ушел и оставил ее одну? Дельфина с нетерпением ждала его возвращения, жаждала снова его поцелуев, его ласк. На губах все еще оставался вкус его губ, она помнила его запах. Он сейчас вернется, и она увидит знакомую улыбку, и они снова будут любить друг друга.