Женщина заревела в голос, но ее не было жалко. Это было омерзительно. Затем рев прекратился и чудовище заявило:

— Но это хорошо, что вместе сидеть будем. Ты мне расскажешь всякого, вижу, что новенькая. И я тебе расскажу. Я ведь со своим на пару два раза сидела. Любила еще когда его, по молодости.

И тут Эльза впервые по-настоящему испугалась. За ней никто не шел, сумку отобрали, краснеющий, как мальчик, Стефан, ей, похоже, уже не помощник. А что было бы, если бы ей случайно не позвонил Вадим Сергеевич? От этой мысли внутри похолодело. Ну и что, что она невиновна, бывают же судебные ошибки… А она почему-то так спокойно отнеслась ко всему этому — как к игре. И полицейский казался ей таким симпатичным. А оно вон как обернулась. И что, теперь такой вот может стать ее жизнь? В четырех стенах, с этой отвратительной бабой рядом, без театра? Без театра?! Эльза вскочила и стала трясти заменяющую дверь решетку. Но открывать не торопились. Ее сокамерница противно захихикала:

— Детка, они откроют только, когда им понадобится. Лучше не кипишуй, целее будешь. Если будешь вот так в дверь ломиться, они тебя отделают почище, чем меня мой муженек. Уж поверь мне, я знаю.

Что она говорит, дурная баба? Кто ее будет бить? Она актриса, она не имеет ничего общего с убийством, с камерой, полицией и прочими ужасами! И потом, этот мужчина, которого убили… Неизвестно даже, Олин ли это муж — раз о нем говорят, что он никогда не был женат. О боже, где Вадим Сергеевич?

В этот момент загремел засов и вошедший в камеру адвокат показался ей богом, а полчаса, проведенные в камере — чистилищем. Вот не думала, что когда-то будет так относиться к Вадиму Сергеевичу. Все-таки есть у нее ангел-хранитель, раз она зашла тогда к нему. Какая же она умница! Ну и утро!

Они снова поднялись в кабинет, в котором она еще вчера пила вино и пыталась кокетничать со Стефаном. Или это было не здесь? От страха у нее в голове все перепуталось. Какие, к черту, вопросы? Она не сможет сейчас ничего вспомнить! Голоса Стефана и Вадима Сергеевича она слышала будто сквозь какую-то завесу, звуки стали протяжными. Ничего, пройдет, это от страха.

— Фамилия, имя.

— Елизавета Марин.

— Знакомы ли вы с Иваном Беспалым, который изображен на этой фотографии?

— Я вам говорила, что нет.

Вопросы были не новыми, и Эльза понемногу пришла в себя. Наверное, все, о чем они говорили вчера, нужно записать, а в камеру ее отправили потому, что Стефану было бы неудобно перед коллегами, останься она в кабинете. Но могли бы и в коридор отправить, зачем же к этой ужасной бабе?!

Стефан сделал паузу, затем открыл ящик стола, вынул оттуда пистолет в целлофановом пакете, затем одну запонку и бокал — тоже в отдельных пакетах с какими-то надписями. Что за странный набор? Вадим Сергеевич в этот момент посмотрел на Эльзу каким-то странным взглядом. Стефан, глядя ей прямо в глаза, спросил:

— Елизавета Марин, как вы объясните, что на этом бокале, запонке и пистолете одинаковые отпечатки пальцев, и все они — ваши.

Эльза так удивилась, что даже привстала и подошла к столу.

— На пистолете? На каком пистолете?

— На пистолете, из которого был застрелен Беспалый.

Тут Эльзу осенило. Увидев ее выражение лица, Стефан поразился: недолго же она боялась. А ведь он намеренно посадил ее в камеру с Вещуньей, воровкой-рецидивисткой, которую на этот раз взяли по подозрению в убийстве сожителя. Как же можно не испугаться перспектив такого соседства? Хотя, если скрывают эмоции, то обычно — все. При таком актерском даре это, наверное, несложно. А сейчас она изображает заинтересованность. Неужели у нее появилась очередная версия, которая сейчас «все объяснит»? Ну-ну. И тут Эльза сказала:

— Можно, я поближе посмотрю на этот пистолет? Мне кажется, я знаю, откуда он.

— Трогать его нельзя, смотрите так.

Стефану снова с трудом давалась твердость в голосе. Ну и женщина! Ну и актриса! Вот это самообладание!

Но никакого самообладания у Эльзы не было: она просто пыталась разглядеть на рукоятке пистолета две тонкие темно-синие полоски, которые совпадали с цветом ее платья, тогда, тысячу лет назад, когда она нашла это оружие в комоде. И она их увидела. О боже, с тех пор случилось столько всего, что она совершенно забыла о пистолете! И вот, пожалуйста, теперь выясняется, что из него кого-то убили! Повезло, ничего не скажешь.

— Деточка, ты держала в руках этот пистолет? — это был голос Вадима Сергеевича. Бедный адвокат смотрел на нее, как-то жалко сощурившись, протирая клетчатым платком очки. Таких платков теперь, наверное, уже не шьют. Интересно, он хороший адвокат? Сможет он доказать, что то, что она сейчас скажет, правда? Или круг действительно замкнулся, и она сядет в тюрьму вместо кого-то другого? Эльза подумала о маме: хорошо, что увиделись. И об Ольге: жаль, что она так и не позвонила…

— Да, Вадим Сергеевич, я держала его в руках. Я с ним репетировала сцену из спектакля, дома.

Теперь пришел черед Стефана удивляться. Он даже не сразу смог сформулировать следующий вопрос.

— Дома? Этот пистолет был у вас дома?

— Да, дома. Но он не наш. Не мой, во всяком случае, и у мужа я его тоже раньше не видела. Я случайно нашла его в комоде, в ящике, которым мы обычно не пользуемся — он был приоткрыт, и у меня туда …сережка упала, когда я одевалась, чтобы идти на репетицию. До этого я настоящих пистолетов не видела, а этот был такой красивый! Конечно, я взяла его, чтобы посмотреть, а потом перед зеркалом решила отрепетировать сцену из спектакля — того, который сейчас ставят в театре. Меня там с пистолетом находят у трупа мужа, но убийца — не я. И играть эту роль очень сложно. Я обрадовалась возможности хотя бы подержать в руках настоящее оружие. Чуть в театр тогда не опоздала!

Глаза Эльзы заблестели: она вспомнила роль, таксиста и свое настроение в тот день — радужное, как шарфик на шее. Как быстро она тогда забыла о пистолете! Не следовало, наверное. А, впрочем, что это изменило бы? Она снова помрачнела.

— Эльза, расскажите нам, что именно вы делали с пистолетом?

— Я же сказала, репетировала. Стояла перед зеркалом, смотрела на себя, целилась в пустоту. Примеряла на себя роль. Не знаю, как объяснить по-другому. А потом он выстрелил, я испугалась и бросила его в ящик.

— Вы стреляли из него? — Стефан даже привстал.

— Случайно, я не хотела. Потом даже заметила дырку с пулей и передвинула комод, чтобы ее не было видно. Глупо, конечно, но не хотела ругаться с мужем. Я подумала, что это — пистолет кого-то из его друзей.

— А они носят с собой пистолеты, его друзья?

Эльза покачала головой:

— Я ни разу не видела. Но некоторые из них, как бы это сказать… Выглядят так, как будто могли бы носить. Впрочем, я очень мало их видела, и только в начале нашего брака. Потом я никуда с ним не ходила, я говорила вам. Помните, вы тогда еще сказали, что это странно?