— Кто вас впустил? — тут же набросилась на Императора с обвинениями, чтобы сгладить неловкость.

— Гвардейцы не осмелились отказать своему будущему правителю, — Лайонел самодовольно улыбнулся, потом, не спрашивая разрешения, прошел и уселся на стул, стоявший рядом с кроватью: до моего пробуждения на нем и дежурила горничная.

Она, кстати, косилась на Императора с неодобрением и выходить не спешила, обеспечивая мне как минимум моральную поддержку и алиби в случае обвинений в порочной связи с Его Величеством. Лайонел бросил в ее сторону подозрительный взгляд, но я решила не отсылать служанку. Осознав это, она принялась хлопотливо стирать пыль с комода и подсвечников, поправлять шторы и всячески делать вид, что у нее в моих покоях гора неотложных дел.

— Нападения начинают надоедать, не находите? — тут же тихо заговорила я.

— Согласен. И все они какие-то бестолковые. Будто их организовывает кто-то молодой, совершенно не опытный и не в меру идеалистичный, — подхватил Лайонел то, о чем я и сама уже успела подумать. — До их пор никто не пытался нас отравить. Хотя кинжал и оказался с ядом, от всей этой истории веет книжным романтизмом.

Император склонился, внимательно осматривая мою руку. Он сидел слишком близко, я даже слышала его дыхание, отчего становилось совершенно неуютно. Голова отказывалась работать, выдавая бесполезные и милые воспоминания о наших встречах на его шхуне, и в попытках справиться с эмоциями я пропустила момент, когда он начал витиевато меня благодарить.

Когда осознала, что прославление моей храбрости и решительности зашли слишком далеко, поспешила отмахнуться.

— Не стоит благодарности. Я сделала это ради своей страны.

«Ой ли?» — ехидно подметил Этцель. Я решила его проигнорировать, хоть это и чревато парой дней сильной головной боли.

— Но я ведь даже не успел сказать, что ко всем прочим своим достоинствам вы еще очень красивы, невероятно умны и на удивление благородны. Пожалуй, теперь у меня больше нет повода проявлять к вам недоверие, — все же продолжил Император.

Его слова, сказанные вполне просто и искренне, без напускного пафоса, меня смутили. Я поспешила отвернуться, но он наверняка успел заметить мои порозовевшие щеки. Вот еще не хватало, чтобы он воображал, будто нравится мне.

— Что ж, я очень рада, что это недоразумение осталось в прошлом. Теперь у нас появилась еще одна зацепка в поиске организатора, — тихо сказала я в надежде, что диалог на этом будет исчерпан и Лайонел уйдет. Но он продолжал с любопытством меня разглядывать.

— Все же скажите, Войцеха, что вы будете делать, когда отдадите мне корону? Ни один пункт из нашего договора ни напрямую, ни косвенно вас не касается.

Ему-то что за дело?

— Я и сама пока не знаю. Скорее всего, вернусь на север — с вашего позволения. У меня там поместье, — пожала плечами я.

На самом деле во мне слишком мало оптимизма, чтобы планировать на столь долгий срок. Сейчас бы дожить до того момента, когда запоздавшие послы из Иллии, Ренейда и Галлена приедут во дворец, да завершить побыстрее процедуру передачи власти. А там уже видно будет.

— И оставите все свои проекты? Как же разработка лесных угодий? И система работных домов? Помимо этого, насколько мне известно, именно вам впервые за пару сотен лет удалось восстановить мир между Даграсом и северными княжествами. Не опасаетесь, что без вас часть этих достижений будет утеряна? — Лайонел задавал вопросы с участливым видом, только что руки мои в свои ладони не заключил и в глаза преданно не заглядывал.

— К чему вы клоните? — спросила без обиняков в надежде, что мне не придется выслушивать еще три тонны словесных кружев.

— Я мог бы предложить вам остаться в замке, — поняв меня правильно, улыбнулся он.

— В качестве кого? — уточнила я равнодушно, всеми силами показывая, что его предложение меня не интересует.

При мысли о том, чтобы работать под началом Лайонела, меня начало знобить. Каждый день видеть его, мучиться от глупых воспоминаний, да еще наблюдать, как он ведет под руку молодую жену? Нет уж, увольте, я конечно умею терпеть боль, но должны ведь быть у нее хоть какие-то границы!

— В качестве моей бессменной фаворитки, — улыбка Лайонела стала ядовитой.

От возмущения я сжала кулаки, боль тут же пробежала по раненой руке, но я не обратила на нее внимания. Выпрямилась на кровати, смерила Лайонела презрительным взглядом и процедила ответ сквозь зубы:

— Выметайтесь отсюда и не смейте больше предлагать мне ничего подобного.

Лайонел опустил голову, его лицо закрыли темные волосы, так что эмоций на нем я разглядеть не смогла. Когда он поднялся, выглядел уже совершенно спокойным, даже холодным. Прежде, чем уйти, он поклонился, но больше не сказал мне ни слова.

Как только за ним захлопнулась дверь, я выдохнула, и вместе с воздухом из тела разом исчезла вся ярость. Я откинулась на подушки, отвернулась от окон, чтобы горничная не видела моего лица, уткнулась носом в одеяло и почувствовала, как оно намокает от слез.

И угораздило же меня влюбиться в такого козла!

Глава 14

Лайонел

Выходя из спальни Войцехи, я с трудом сдерживал довольную улыбку. Настоящая Императрица, гордая и непреклонная, в гневе она выглядела еще более красивой, даже соблазнительной. Досадно это признавать, но, похоже, матушка была права, когда говорила, что ни одна из принцесс не может стать мне достойной супругой. Правда, теперь мне надо как-то убедить Войцеху в том, что я не такой козел, каким только что себя выставил: впрочем, она женщина умная, к тому же слышала наш разговор с тем министром, Гасконом Ташо, и должна все правильно понять: только в гневе раскрывается истинная сущность человека, и иногда приходится провоцировать собеседников, чтобы узнать их.

Все же есть вероятность, что она откажет мне, но попытаться стоит: у меня уже появились идеи на счет того, как обойти условия договора, и если все удастся, то я смогу заполучить не только красивую, энергичную