Уже через десять минут одна из моих старых знакомых, Танни Фейн, принесла свою одежду. Комплекцией мы с ней совпадали, правда, она все же шире в плечах, но ничего, мне ведь не сражаться в ее амуниции. Чтобы просто прогуляться — сгодиться.

Отбросив за спину толстую черную косу, Танни сгрузила вещи и перевязь с коротким мечом на кровать.

Я спешно переоделась, потом соорудила под одеялом макет из подушек, имитирующий мое тело, и велела охраннику, спрятанному в шкафу, непременно задержать любого, кто попытается проникнуть покои. Потом повернулась к Рейку.

— Отдай мне маску на эту ночь. Ты ведь наверняка ее привез.

Северянин отметил мне взглядом, полным непонимания, однако спорить не стал. Ушел и через несколько минут вернулся с черным мешком наперевес. В нем я обнаружила не только свою маску, но и любимый меч, и пару кинжалов, которые обычно прятала в сапоги. Оружие я оставила без внимания — длинный меч не слишком-то удобен в замковых коридорах, кинжал хорош для скрытой атаки, но не для обычного поединка — а вот маску взяла.

Подняв ее к лицу, я всмотрелась в прожилки змеиной кожи и провалы глазниц. Мне даже хотелось, чтобы Лайонел увидел меня в этой маске, и чтобы, если и в самом деле до сих пор любит, ощутил хотя бы часть той боли, которую чувствовала я, когда он предлагал мне стать его фавориткой. Заранее понимая, что месть не принесет облегчения, я все же надела маску, набросила на голову капюшон и, поправив перевязь с мечом, вышла за дверь вместе с Танни и Рейком.

Мы разделились на повороте: северяне направились в то крыло, которое я выделила специально для их отряда, а я скользнула в сторону покоев, где разместился Лайонел и его люди. По пути я привыкала к плавным движениям, чтобы не выдать себя изменившимися за прошедшие годы привычками. В тот момент, когда шаги мои стали совсем неслышными, почти текучими, за поворотом кто-то заговорил вполголоса. Я скользнула за пыльную портьеру и, с трудом сдерживая сильное желание чихнуть от тучи пыли, прислушалась.

— Ты думаешь, на второй раз этот сопляк выдаст что-то новое? — по голосу я узнала Пьера, из него так и сочился яд.

— Как знать, — отозвался Лайонел, — в любом случае, я хочу лично услышать все, что он скажет.

Уж не парнишку-нападавшего они идут допрашивать? Эх, просила же без меня не начинать. С другой стороны, а что им делать? Я слегла с болезнью, не сидеть же палачу все это время без работы.

Сейчас, припомнив лицо нападавшего, я смогла воскресить в памяти и имя — Антони Орлик, поместье его отца к северу от столицы. Барон болен и остается в старом родовом гнезде, его старший сын представляет семью при дворе. Что ж, и я, пожалуй, послушаю.

Дождавшись, когда шаги стихнут вдалеке, я выскользнула из-за портьеры, стараясь не поднимать пыль снова, и направилась в сторону лестницы для прислуги. Там свернула за колонну, к входу в пространство между несущими замковыми стенами. Он не был спрятан за тайными дверьми, лишь сооружен так, что проходя мимо и скользя по стене взглядом, заметить его нельзя.

В последний раз я бывала здесь еще подростком. К шестнадцати годам отец категорически запретил мне лазать в стенах, ко мне приставили кучу гувернанток, и пришлось подчиниться. Тогда этот «тайный» ход, о котором знали все слуги в замке, казался загадочной, почти сказочной дорогой к невероятным приключениям. Сейчас же я, мысленно ругаясь, то и дело спотыкалась о неровности пола и камни в темноте, шла наощупь, с трудом припоминая, какой из поворотов ведет в нужную мне сторону, и радовалась, что собираю паутину не лицом, а маской.

О том, что я на месте, догадалась по голосам: они глухо доносились из-за стены. Ничего увидеть я не могла, но и так сумела определить, что Пьер и Лайонел уже начали допрос.

Глава 15

— Вам меня не запугать. Министр, Император, да хоть сам бог хаоса, мне все равно! — выпалил юнец, его голос хоть и глухо, но вполне отчетливо доносился через стену.

Ответом ему стали несколько тихих фраз. Кто бы их ни говорил — Лайонел или Пьер — оба они явно более осторожны, чем глупый сопляк.

— Ради Дарграса и его единства! Ради свободы от узурпации! Ради всех нас, и… — тут голос юноши сорвался, и он замолчал.

— Да будет тебе известно, что без помощи Империи эта страна останется независимой, но совершенно безлюдной, и ее поделят между собой государства Альянса. Под моим началом эти земли сохранят если не суверенитет, то хотя бы целостность, — ехидно отметил Лайонел. — И та, кого ты называешь предательницей, умудрилась трудами бедняков и выживших крестьян прокормить и обеспечить целебными травами несколько госпиталей. Ты хоть представляешь, как ей пришлось изворачиваться среди таких, как ты, которые требуют ежедневных балов и понятия не имеют, сколько стоит содержание замка, — по мене того, как Император говорил, ярость в его голосе крепла. — И не смей лгать мне о том, что это якобы она подослала тебя. Войцеха слишком умна, чтобы так просчитаться.

Так значит, этот молодой идиот хотел меня подставить? Но Лайонел, похоже, мне верит. Его слова согрели сердце, и хоть каменные стены оставались все такими же безучастно-холодными, а темноту вокруг меня не развеивал ни единый огонек, мне вдруг стало уютнее просто от осознания того, что в этих стенах меня хоть кто-то не подозревает во всех грехах.

Орлик что-то тихо пробормотал, я не расслышала. Ему ответил Пьер, и я разобрала лишь пару слов о помиловании. Шпион явно лукавил: нападение на правителя всегда карается смертной казнью, смягчить приговор невозможно.

— Я не могу! — выпалил юноша после очередной тихой реплики Пьера. — Не могу ее предать!

Осознав, что сболтнул лишнее, он тут же замолчал, и столько бы его не увещевал шпион, не проронил больше ни слова.

«Ее»… Решив, что могу обдумать новую информацию и позже, я снова побежала по тьме коридоров, ориентируясь на едва заметный