— Нахал!

— Студент ат Волнскэр, — послышался скрипучий голос духа, — вы воспользовались не той лестницей. Будьте добры, спуститесь на первый этаж, затем пройдите вдоль холла до стороны калиды…

— Знаю-знаю, — перебил парень духа, подняв руки ладонями вперед, — но попробовать-то стоило, — шепнул он уже мне, подмигнул, быстро обернулся и сбежал по ступенькам.

— Тоже первокурсник? — недовольно спросил дядя.

— Да, студент боевого факультета, ат Миэр Волнскэр.

— Не слышал я таком семействе почему-то.

— Парень с самого фригуса Восходного королевства. *

— И как они там живут? Ледники кругом. Так, Григориан, не заговаривай мне зубы, у меня две племянницы, и обе сегодня поступили: одна на боевой факультет, вторая на бытовой.

Дух опять на мгновение растворился и, появившись вновь, заговорил:

— Студентка Анрэйн, поступившая на бытовой факультет, значится у меня как простолюдинка. Простите, ат Молон.

— Вот же темный разрушитель, — выругался дядя, а потом, глянув на меня немного виновато, быстро заговорил: — Пойдем, я тебя пристрою пока на втором этаже. Только не бойся. Микаэле доступ на второй открыт, я ей скажу, она принесет тебе твою одежду. Главное, не переживай.

Дядя опять подхватил меня за руку и потащил уже вниз. Наверное, если бы он не старался так сильно меня успокоить, я бы и не испугалась, но его волнение очень настораживало.

— Все дело в том, что из магической арки ты вышла без платья. Понимаешь? — Взгляд дяди бегал, в глаза мне он не смотрел,

— Не совсем, ат Молан.

— На одеждах всех родовитых ат и атов всегда вышиты родовые гербы.

— И что? Я знаю.

— В академии ее дух по ним и распределяет учеников, так же как и ваши чемоданы и все остальное. А ты свое платье и гербы рода Анрэйн на нем сожгла, — обвинительно произнес дядя, а у меня опять в глазах встали слезы и в носу запершило. Как же стыдно было перед папой. Он же так старался. А я…

В тот момент, шагая по второму этажу общежития и коря себя за сожженное платье, я даже не представляла, как мне это аукнется и насколько огромной была здесь пропасть между благородными атами и простолюдинками.

Доведя меня до одной из комнат и распахнув ее двери, дядя сразу же попрощался и, судя по той скорости, с которой он уходил, попросту сбежал. Мне не оставалось ничего, кроме как, крепче сжав себя за плечи, переступить порог.

Комната оказалась очень большой и, судя по целым пяти кроватям, рассчитана была на огромное число девушек. В нашем доме даже слуги жили в комнатах, рассчитанных на троих, а тут…

Сейчас в помещении никого не было, все кровати были заправлены одинаковыми зелеными тканями, а тумбы около них были пусты. Я, понадеявшись, что появилась тут первая, отправилась к самой дальней койке, что находилась у стены и в то же время ближе всего к единственному окну. Да, оно хоть и было огромным, от потолка и до пола, но всего одно. Еще здесь был шкаф, всего один, и умывальник. Когда я наткнулась взглядом на него, у меня словно новый прилив сил появился. Я, ахнув, резко подскочила с кровати и начала еще усиленнее оглядываться. Это что же получается? Тут не было туалетных комнат? Как же так? А где же мы должны мыться и справлять нужду?

Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, потому что в комнате тут же появился уже знакомый мне дух-хранитель этой академии.

— Туалетные комнаты здесь общие на весь этаж, — заговорил ненавистный мне бородатый дедушка, который что-то там напутал, а я должна теперь жить здесь! Это было даже хуже, чем грубое льняное платье на голое тело, от которого у меня уже начало саднить кожу.

— Ну, прости-прости, девочка. Я теперь ничего не могу поделать. Твой дядя уже обратился к ректору, но я и так знаю, что академия не пропустит тебя выше. Они могут открыть тебе разрешение на посещение, и все. Посещения же ограничиваются парой часов, ты и ночи не проспишь с сестрой в комнате.

— А Мики? Где Мики? — зло проговорила я, уперев руки в бока. — Дядя что, не пошел к ней?

— У нее был я, она должна уже вот-вот появиться. — Мне показалось, что на дне его глаз промелькнула тень испуга, а затем дверь в комнату отворилась, и дух тут же испарился.

— О, Милли, — выкрикнула сестра и, подбежав ко мне, крепко меня обняла, — родная моя, как же так? — ахнула она, сделав шаг назад и осмотрев меня, но все еще сжимая мои плечи.

Тут же на пол с грохотом повалилась наша сумка с вещами.

— Я очень быстро перебирала наш сундук, — виновато улыбнулась Мики, — поэтому что-то из твоих вещей могла и не положить, как-то их… — Она поджала губы. — Слишком мало оказалось.

— У тебя не больше, — поддела я ее. — Одни книги. Посмотри, пожалуйста, чтобы никто не вошел, я быстро переоденусь.

Сестра кивнула, а я поставила сумку на кровать и выудила из нее нижнее платье, а затем одно из своих самых любимых повседневных. Светло-голубое, под цвет моих глаз. Мама всегда говорила, что оно мне безумно идет. Пусть так.

После того как я наконец-то переоделась, я почувствовала себя немного увереннее. Точнее, нет. Не так. Я наконец-то перестала ощущать себя голой. Да, именно так. Мы опять обнялись с Мики и присели на выбранную мною кровать, там я все ей и рассказала. Сестра воинственно поджала губы и пообещала мне, что обязательно что-нибудь придумает.

— Можно даже донесение королю написать.

— Наша семья у него в немилости, Мики…

— Не у него, а у семьи маменьки. Они имеют влияние на короля, конечно же. Но раз дядя взял нас под опеку, значит, все. Как ты не понимаешь? Наша мама же взяла с него обещание представить нас ко двору, а это значит, что их немилость кончилась. Они наконец-то признали мамин брак и нас. Это будет сильный удар по его чести, если с тобой что-то случится…

— Что со мной может случиться? — испуганно прошептала я.

— Милли, если все начнут относиться к тебе не так, как ты того заслуживаешь, и называть тебя без соответствующей приставки, это уже удар по твоей репутации и…

— Ну спасибо, успокоила.

— Я же сказала: я обязательно что-нибудь придумаю. Ты относишься к одному из самых древних родов. И должна что? Переодеваться при всех? — сестра закричала, а я крепко сжала ее руку, в этот момент дверь комнаты отворилась и на ее пороге появились сразу три девушки. Они не были знатными, но и не бедствовали. Возможно, потомственные магессы или дочери ремесленников и купцов. Одна из них высокомерно оглянулась и, заприметив мою кровать, пошла в нашу сторону.

— Добрый день, благородная ата, — обратилась блондинка к моей сестре, поприветствовав ту, как полагалось приличиями. — Не могли бы вы сказать вашей горничной, чтобы она выбрала себе другую кровать. На этой буду спать я.

В глазах сестры зажглось пламя. Я попыталась ее остановить, но куда там.